но привлекательным, а хорошенькие губки наверняка приятно целовать.
Гризельда не умолкала:
– Люблю сидеть дома в дождь. Так уютно.
Юноша почувствовал возбуждение в паху и отвернулся. «Что бы подумала Керис, – спросил он себя, – зайди она сюда сейчас?» Он постарался подавить возбуждение, но стало только хуже.
Мерфин вновь посмотрел на Гризельду. Ее влажные губы чуть приоткрылись. Она подалась вперед, и Мерфин ее поцеловал. Она тут же всунула язык ему в рот. Это было настолько неожиданно, настолько ошеломительно, что он ответил тем же. Поцелуи Керис были совсем другими.
Эта мысль остановила Мерфина. Он отодвинулся от Гризельды и встал.
– Что случилось?
Мерфин вовсе не хотел говорить правду и потому ответил:
– Я никогда тебе не нравился.
Девушка понурилась.
– Говорю же, я не могу идти против отца.
– Как-то больно резко ты переменилась.
Гризельда поднялась и двинулась на него. Он пятился, покуда не уперся спиной в стену. Девушка взяла его руку и прижала к своей груди. Та оказалась круглой и увесистой, и Мерфин не смог совладать с искушением и не отнял руки.
– Ты когда-нибудь это делал… ну, то самое… с девушкой?
Язык не слушался, поэтому Мерфин просто кивнул.
– А обо мне думал?
– Да, – выдавил он.
– Если хочешь, можешь взять меня сейчас, пока никого нет. Пошли наверх, ко мне в постель.
– Нет.
Гризельда прильнула к нему.
– От твоих поцелуев я горю и вся мокрая внутри.
Юноша оттолкнул ее. Вышло сильнее, чем он рассчитывал, и девушка плюхнулась на пухлые ягодицы.
– Оставь меня в покое.
Мерфин сам не знал, хочет он того или нет, однако Гризельда приняла его слова за чистую монету.
– Тогда проваливай к дьяволу.
Она поднялась и, тяжело ступая, ушла наверх.
Мерфин стоял, переводя дух. Теперь, отвергнув Гризельду, он жалел об этом.
Для молодых женщин, не желавших годами дожидаться замужества, подмастерья были неподходящей парой. Но все же Мерфин ухлестывал за несколькими кингсбриджскими девицами. Кейт Браун настолько в него влюбилась, что однажды, год назад, теплым летним днем в плодовом саду своего отца позволила ему все. Потом ее отец внезапно умер, и вдова с детьми перебралась в Портсмут. Это был единственный раз, когда Мерфин возлегал с женщиной. Он что, спятил, раз отверг Гризельду?
Юноша старался убедить себя, что сумел избежать неприятностей. Гризельда всегда строила козни, и он по-настоящему ей никогда не нравился. Надо гордиться тем, что он преодолел искушение. Не пошел на поводу у своего тела, как тупое животное, а принял решение, как подобает человеку.
Тут Гризельда зарыдала.
Она плакала негромко, но слышно было хорошо. Мерфин поплелся к задней двери. Как во всех городских домах, на заднем дворе Элфрика имелся длинный и узкий участок земли с отхожим местом и мусорной кучей. Большинство хозяев держали там цыплят и свиней, выращивали овощи и фрукты, но Элфрик завалил