Евгений Петропавловский

Чингис-хан, божий пёс


Скачать книгу

колеса. А теперь даже на купеческие караваны нападает. И как он не боится прогневить Вечное Небо своими грабежами?

      – А ведь говорят, в его отряде одни мальчишки.

      – В том-то и дело, что больно резвые они для мальчишек. Просто удивительно.

      – Не вижу в этом ничего удивительного. Новорождённый телёнок даже тигров не боится. Таково уж свойство юности: она страха не ведает.

      – Хороши телята! Сущие головорезы!

      – Со всей степи самые отъявленные лиходеи сбились в стаю. Хоть и сказывают, что не поможешь росткам, вытягивая их из земли, но тут, верно, являет силу волчье семя Борджигинов: вон какими всходами проросло.

      – Да уж, сын волка вряд ли сумеет сделаться телёнком. От судьбы на дне кувшина не спрячешься.

      – Разбойное семя всегда носит по ветру: где-нибудь оно да упадёт в землю, чтобы прорасти, как же без этого.

      – Другие на их месте давно сложили бы головы не в одном, так в другом набеге, а эти волчата словно заговорённые. Не иначе, им помогает сам Великий Тэнгри.

      – Ну, если так, тогда мы ещё увидим, как Тэмуджин сумеет вернуть себе улус Есугея-багатура.

      – Нет, это вряд ли. Не по зубам ему Таргутай Кирилтух. Маленьким топором большого дерева не срубишь.

      – А вот посмотрим. Топор-то небось вырастет. Ведь Таргутай тоже не сумел извести Тэмуджина: не согнул зелёный прут – потом уж не согнёшь, когда из него вырастет дерево. Если у мальчишки достанет ума и ловкости не сгинуть до срока, то скоро всем тайджиутским родам придётся крепко пожалеть, что не сумели сжить его со света в детстве.

      – Тайджиутов много. А мальчишек у Тэмуджина – горстка. Если решатся вступить в противоборство с улусом Таргутая, последствия для юных разбойников выйдут печальные.

      – Кто думает о последствиях, тот ни за что не станет храбрецом…

      Рассказывали о Тэмуджине и его братьях немало правдивого, но ещё больше невероятного, тысячекратно преувеличенного. Так уж водится повсеместно в любые времена: досужим языкам только дай приукрасить чужие похождения.

      А потом наступило время, когда к нему потянулись люди из чужих кочевий. Это были и беглые рабы-боголы, и такие же, как он, изгои, коим наскучило полуголодное нищенское прозябание, и просто юные удальцы без роду и племени. К нему шли молодые и горячие, те, кому невмоготу повседневное однообразие немудрёного степного быта – они жаждали подвигов и приключений, скорого обогащения и бранной славы. Это было как живительный дождь, который долго копился в небе, и вот наконец тучи прорвало – и сокрытая травами неприметная лужица вдруг стала превращаться в большое озеро, по которому ветер вот-вот погонит высокие волны.

      Мир устроен жестоко, и его не переделать, потому не остаётся иного, кроме как собрать достаточно сил, чтобы не дать себя погубить. Одно несчастье учит лучше тысячи наставлений, а Тэмуджин за свою – пока ещё недолгую –