что этого тела больше не будет!
Она и теперь пошла вниз, хотя поначалу не собиралась. Безвозвратно испорченное настроение требовало выхода. А что могло быть лучше, чем наслаждение от власти – самой душой разумного? Таких душ, заключенных в сосуды из Истинного серебра, которые формой напоминали узкогорлые кувшины, на полках склада, что располагался за дверью ее обширной лаборатории, у нее было одиннадцать.
– Нет – двенадцать, – поправила себя магиня, пройдя вдоль стены, к которой и крепилась полка с этими одиннадцатью серебристыми вместилищами душ, – вот этого не посчитала.
Она прошла до самого угла, и взяла в руки еще один серебряный кувшин, стоящий на отдельном столике. Внешне этот сосуд ничем не отличался от остальных. Только маг очень высокого уровня мог рассмотреть в его стенах могучие плетения, которые удерживали внутри какую-то сущность. Ну, а Истинный маг, такой, как сама Глайда Маир, увидел бы сквозь эту толстую стенку, на которую ушла ее доля Истинного серебра за полгода, яркое пятно, или звезду, которая металась внутри сосуда. Она, эта звезда, показывала, что в кувшине заключена сущность Истинного мага.
Как такое могло быть? Ведь этими искрами были наделены лишь Истинные! И все шестнадцать были живы, и все правили своими землями, и своей областью магии.
– Кроме отверженных, – злобно процедила сквозь зубы Глайда, – которых никто не считает!
Как именно ей удалось приманить к себе Истинного мага Нежизни, отвечающего за некромантию? Как обмануть; заставить поверить ей, и повернуться спиной для смертельного удара? Она и сама предпочитала не вспоминать – столько коварства, предательства и подлости было в этой давней истории. Звездочка от слабого постукивания по стенке сосуда заметалась еще быстрей. А магиня, как обычно, поговорила немного со своим давним «другом», чувства к которому были одним сплошным притворством.
– Еще не пришло твое время, Некроций, – криво улыбнулась она, – но надеюсь, ты дождешься, и мы соединимся – уже навек.
Она была уверена, что сущность внутри слышит ее; совсем уже беспорядочное мельтешение подтверждало это.
А взяла Глайда с полки другой сосуд. С душой обычного разумного. Повернулась к центру лаборатории, где дожидалась очередная жертва. Как нарочно – дарф. Только бородатый; точнее, заросший волосом везде, где только доставал взгляд женщины. А он доставал до всех уголков этого тела; даже самых потайных. Потому что дарф лежал на столе, предназначенном для операций, абсолютно обнаженным. Его члены были расслабленными; пошевелить хоть одним из них волосатый коротышка не мог. Но сознание его было ясным, ничем не замутненным. Разве что страхом, который Глайда видела в его глазах почти овеществленно.
– И чего бояться? – спросила она, не ожидая ответа; просто привыкла вот так рассуждать, во время магических опытов, – все самое страшное в твоей жизни уже произошло. А сейчас