Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть I. Научные исследования
кампании, предписывалось утверждать в вышестоящих исполкомах, без чего они не могли быть опубликованы. Отмечалось, что никакие органы и организации, например: фабзавкомы, месткомы, домоуправления, колхозы, бригады и т. п., кроме местных советов и их президиумов, не имеют права лишать каких бы то ни было граждан избирательных прав. Это положение косвенно свидетельствует о том, что такие решения принимались этими организациями.
Постановление акцентирует внимание на неправомерном и расширительном толковании норм. В пункте 9 говорилось: «Предложить ЦИКам автономных республик, краевым и областным исполкомам, наркоматам и кооперативным центрам РСФСР и другим учреждениям и организациям в десятидневный срок отменить все постановления, циркуляры и распоряжения, устанавливающие какие-либо дополнительные ограничения, установленные только по признаку лишения избирательных прав и не предусмотренные законодательством Союза ССР и РСФСР, в отношении лиц, лишенных избирательных прав, и членов их семей, как то: выселение из квартир, городов, рабочих поселков, сельских и других местностей, лишение заборных книжек [дающих право на нормированное получение продуктов. – А. К.], лишение медицинской и юридической помощи, отказ в приеме жалоб и выдаче справок, исключение детей из школ, исключение из членов промысловых артелей, раскулачивание, обложение в индивидуальном порядке налогами и сборами, лишение права застройки, муниципализации строений и т. п.»180
К числу неназванных относились следующие ограничения: невозможность служить в кадровых частях Красной армии, а лишь в тыловом ополчении; запрет на поступление в высшие учебные заведения. Крестьяне-«лишенцы» не могли замещать должности сельских исполнителей, в чьи функции входило созывать народ на сход. Это ограничение было связано с необходимостью заплатить дополнительный налог. «Лишенцев» не принимали на работу в государственные организации, и они в первую очередь подвергались увольнению.
Комплекс дискриминационных норм и правил, который накладывался на гражданина, позволяют Ш. Фицпатрик говорить о «лишенцах» как об определенной сословно-классовой группе181. По мнению Г. Алексопулос, правовой статус «лишенцев» напоминал «статус евреев и цыган в Третьем Рейхе, которые характеризовались как паразиты, воры и бездельники, были отстранены от должностей гражданской службы и вооруженных сил, подвергаясь жестокой дискриминации и экономическому разорению, были лишены социальных пособий, доступных только для граждан, и стали жертвами усиления полицейских репрессий»182.
Такие существенные ограничения заставляли человека стремиться к восстановлению в избирательных правах. Стимулом было не только избавление от морального прессинга, но и элементарные соображения выживания. Естественно, что с просьбой о восстановлении обращались те, кто имел шанс на восстановление