не отравило воздух Упадка. Дольше оставаться не имеет смысла. Видишь, даже после смерти они не могут оставить нас в покое. Оба их рода несут зло.
Едва волоча ноги, я перевалила тяжеленное, безвольное тело через порог подвала и рухнув следом на приятно холодивший бетонный пол, прохрипела – Только за одно это, ты обязан выжить.
Полежав некоторое время без движения, я перевернулась на бок и с тревогой вгляделась в судорожно вздымавшуюся грудь Баргура. Лицо его, белое словно мел, исказилось. Губы, пересохшие и потрескавшиеся, приобрели синюшный оттенок.
Коснувшись ладонью пылающего лба раненного я выругалась. Начиналась лихорадка.
Со страхом взглянув на торчащий из тела обрубок копья, наконечник которого ушел глубоко в плоть, невольно простонала – О, боги, мне не по силам извлечь эту штуку. Святая Маргарет пощади. Мне не хватит ни духа ни храбрости. Даже представить невозможно, как можно справиться с железякой.
Но нельзя просто взять и утащить его обратно. Велма не поможет, как ни проси. Она просто добьет поселенца и дело с концом. Хотя, судя по кошмарной дыре под ребрами это не самый плохой вариант.
С трудом заставив себя подняться на ноги, я в растерянности огляделась. Затем решительно дернула с веревки кусок марлевой ткани, отшвырнула в сторону колченогий табурет и склонившись над маминым сундуком, принялась вынимать оттуда необходимое, между делом бормоча – Святая Маргарет, помоги мне справиться и не убить сына Седрика. Дай смелости и сил, ибо я не желаю зла этому засранцу свалившемуся на мою голову, а хочу сохранить ему жизнь…
Обнажив рану и невольно поежившись при виде развороченной плоти из которой, словно мачта корабля торчало сломанное древко, я на мгновение зажмурилась, а затем не медля принялась за работу.
Пропитав марлевку настойкой дегилия, содрогаясь от отвращения, обмотала ветошью обломок и ухватившись за него как можно крепче, взвыла от ужаса и рванула инородное тело.
Раздался хруст и отвратительно причмокнув, наконечник покинул тело. Умирающий резко выгнулся, глаза широко распахнулись, захрипев он судорожно дернулся, но тут же расслабившись, вновь опустил ресницы и затих. Обеспокоенно взглянув на обмягшее тело, я все ещё зажимавшая руками отверстие в груди парня, невольно ослабила хватку. Но хлынувшие реки крови заставили отмереть и взяться за дело.
Хриплые стоны, словно раскаленные иглы, вгрызаются в мозг и с трудом поднявшись бреду в сторону, где уже третьи сутки мечется сын Седрика.
Сама полубольная после бессонных ночей и усталости, склоняюсь над мучителем и тронув обжигающий лоб, раздражённо ворчу – Я сделала только хуже. Нужно было позволить ему умереть. Кем бы ни был этот человек, он не заслуживает таких мучений. Никто не должен настолько сильно страдать.
Жар ни на минуту не спадал с того самого дня, как зашив и обработав рану, я уложила несчастного на топчан.
Дети Маргарет Вейл лекари по призванию. По зову сердца, если угодно. Но в данный момент я ощущаю себя неловкой и беспомощной девчонкой,