Малахитовый лес. Никита Олегович Горшкалев

моего народа не забыта, а тогда, когда умру, зная, что сдержал слово.

      – А что если я дам тебе своё слово – слово кинокефала? – смело спросил Астра. – Слово бенгардийца я тебе уже давал. Тогда ты раскроешь нам хотя бы один свой секрет? Или скажешь, моё слово для тебя ничего не стоит? – в голосе Астры послышалась лёгкая обида.

      Алатар, которому и так было нелегко с огнивом в своём брюхе, сначала тяжко вздохнул, но потом, что-то подумав, ответил:

      – Если я вам скажу, кто у нас фамильяры, вы от меня отцепитесь?

      Искатели нетерпеливо, как-то разом закивали. Выдержав паузу, Алатар на одном выдохе выговорил:

      – Мыши. Летучие. Под два метра ростом. На двух лапах.

      – Не люблю я мышей, – скрючил морду Репрев, втянув кучерявые усы.

      – Если бы не твоё слово бенгардийца – в жизни бы не поверила! – разулыбалась Агния.

      – Мыши теперь что, нереальнее драконов? – ответил с улыбкой Алатар.

      – А хвосты у них такие же большие, как они сами? – аккуратно поинтересовался Репрев.

      – Репрев, у летучих мышей нет хвостов, – рассмеялась Агния.

      Так, в немудрёных беседах, забывая каждый о своём предупреждении, они дошли до конца болот. Только почему-то конец оказался началом: из чёрной трясины выглядывал всё тот же водяной. И почему-то этот возврат к началу больше других возмутил Репрева, но Алатар поспешил его успокоить, сдержанно напомнив, что в Зелёном коридоре всякий конец может стать началом, а начало – концом. Репрев поумерил пыл и передумал перегрызать горло водяному, глядящего на него с издёвкой в светящихся жёлтыми огоньками глазах.

      – Пронесли мы твоё огниво! Не было сказано, в чём мы его донесём, так что не обессудь! – рычал Репрев.

      – И где же оно? – наконец отозвался Лей своим клокочуще-булькающим голосом, подплывая к берегу. Его глаза-огоньки слились в одну тонкую узкую линию.

      Алатар с детским хвастовством встал на задние лапы, переступая на них и топчась по-медвежьи, передние лапы подтянул к груди, умилительно их согнув. «Как у тираннозавра», – подумал Умбра и прыснул от смеха в кулачок под неодобрительным взглядом Агнии. Искатели, стоя позади Алатара, поражались уже не содержимому его желудка, а тому, как же велик тигр, и что если даже они все встанут друг другу на плечи, то им всё равно не достать до макушки бенгардийца.