себя от радости, когда узнала, что станет на три миллиона с гаком беднее?
– Этот Декстер после уплаты налогов стоил примерно сорок семь миллионов. Так что она вполне может позволить себе отдать три миллиона триста, особенно если ей не захочется всей этой суеты с эксгумацией, которая гарантирует внимание прессы. Ты бы видел эту даму – жена Декстера сделала столько пластических операций, что у нее на шее узел. Туда стянули все лишнее.
– Ну, во всяком случае, это повеселее, чем дело Берковича.
– Есть свои плюсы. Помогает провести время.
Он улыбнулся устало и безрадостно. Мне эта улыбка не понравилась.
– Садись, Бен, – сказал он.
Я послушался. Загудел его телефон, вошла Хилди, секретарша Джека:
– Простите, что мешаю, мистер Майл, но звонили из офиса доктора Фробишера…
Джек остановил ее на половине предложения:
– Скажи им, что меня здесь нет. Что-нибудь еще?
– Мистер Брэдфорд, Эстелл просила передать, что она снова пыталась дозвониться до вашей жены, но…
Теперь пришла моя очередь перебить ее:
– Все в порядке Хилди. Поблагодари за меня Эстелл.
Джек отключил телефон и внимательно посмотрел на меня:
– На домашнем фронте все в порядке?
– Нормально, Джек. Все в ажуре.
– Врешь.
– Заметно?
– Ты отвратительно выглядишь, Бен.
– Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться с помощью двадцати четырех часов сна. Зато вы… вы выглядите по-деловому.
– Неправда, ничего подобного, – сказал он.
– Ну, верно, – сказал я, стараясь отвлечь его от моей семейной жизни, – выглядите как человек, который только что провел пару недель с стриптизершей в Палм-Спрингс.
– Теперь ты несешь полную хрень.
– Простите, – извинился я, удивленный его раздраженным тоном.
Он тупо уставился на свой стол и сидел так, как мне показалось, несколько минут. Затем сказал:
– Я умираю, Бен.
Глава четвертая
Такси попало в пробку на 34-й улице между Шестой и Седьмой авеню. Меня это не позабавило, тем более что я дал указание водителю (Бено Намфи, лиц. № 4И92) ехать на запад по 23-й, а затем прямо на север по Восьмой авеню. Но парень знал не больше десяти слов по-английски, да и вообще меня не слушал, поскольку радио у него было включено на полную громкость – какая-то гаитянская станция, изрыгающая популярную музыку, прерываемую звонками поклонников вуду. Я рассердился. Очень рассердился.
– Я же велел вам избегать этой улицы, – сказал я.
– Чево? – последовал ответ.
– Избегать этой улицы.
– Не мочь избегать. Мы тута.
– Почему вы не слушаете клиентов? Чему вас учили на курсах для таксистов?
– Не гони. Мы приехать.
– Я не просто хочу туда приехать, – окончательно вышел я из себя. – Я хочу приехать туда быстро.
Он криво улыбнулся:
– Плохой день сегодня?
Это было последней