Но он с мрачным видом игнорировал мои приветствия и упорно отказывался снять маску отъявленного мизантропа. Журналист во мне недоумевал: откуда такая неприветливость? Трудное детство в Лахоре? Отец, который зверски избивал по любому поводу? А может, он бежал из Пакистана в семидесятые, оказался в промозглом и сыром Лондоне, в обществе, для которого он лишь паки, черномазый, вечный аутсайдер, и до сих пор не может прийти в себя от шока?
Один раз я поделилась своим предположением с Каримом – владельцем соседнего магазинчика. Тот только печально улыбнулся в ответ.
– Этот тип в жизни не бывал в Пакистане, – сказал Карим. – И даже не думайте, что он вам хамит потому, что вы его чем-то обидели. Он со всеми так себя ведет, без всяких причин. Просто грубиян и поганец, вот и все тут.
В отличие от мистера Нура Карим всегда вставал с той ноги. Даже когда стоял собачий холод и дождь неделями лил как из ведра, а все интересовались друг у друга, выглянет ли когда-нибудь солнышко, Кариму удавалось оставаться приветливым. Может, отчасти все объяснялось тем, что дела у них с братом Фейзалом шли хорошо – кроме этого магазина у них в Южном Лондоне имелось еще два, и они планировали расширять свой бизнес. Я задавалась вопросом, не объясняются ли оптимизм и учтивость этого человека тем, что ему – хотя и коренному британцу – присущи целеустремленность и чисто американское чувство уверенности в себе.
На другой день после похода на Ибсена я не пошла в магазин Карима, там мне ничего не было нужно – так что первым, с кем я столкнулась в то утро, был Чертов Мистер Нур. Он пребывал в обычном своем искрометном настроении. Подойдя к прилавку с «Кроникл» и «Индепендент» в руках, я произнесла:
– Как вы сегодня себя чувствуете, мистер Нур?
– Один фунт десять, – проронил он, не глядя на меня.
Не сводя с него глаз и не торопясь расплачиваться, я повторила свой вопрос:
– Как вы себя сегодня чувствуете, мистер Нур?
– Один фунт десять, – повторил он раздраженно.
Я продолжала улыбаться, твердо вознамерившись добиться от него вежливого ответа.
– У вас все в порядке, мистер Нур?
Он молча протянул руку за деньгами. А я снова повторила вопрос:
– У вас все в порядке, мистер Нур?
Он шумно вздохнул:
– Все нормально.
Я одарила его широкой ослепительной улыбкой:
– Рада это слышать.
Я расплатилась и кивнула на прощание. За мной стояла женщина лет сорока пяти, державшая в руке «Гардиан». У выхода из магазинчика она меня нагнала.
– Какая вы молодец, – сказала женщина. – Без вашей помощи он бы еще долго на это не решился.
Протянув руку, она представилась:
– Джулия Франк. Вы, кажется, живете в доме двадцать семь?
– Да, – ответила я и назвала себя.
– Ну а я от вас через дорогу, в тридцать втором. Приятно познакомиться.
Я бы, конечно, остановилась и поддержала разговор, если бы не торопилась на интервью с бывшим членом ИРА