спросил Тедди.
– Глен. Глен Майга.
– О’кей, Глен. Вы были на посту всю ночь?
– Ну да.
– Глен, – с напором сказал Тедди.
– Чё? – Санитар оторвал взгляд от ногтя, из-под которого выковыривал грязь.
– Как на духу?
Глен посмотрел на Коули, потом снова на пристава.
– Всю ночь.
– Глен, я жду.
Под пристальным взглядом Тедди у санитара расширились зрачки, и наконец он выдавил из себя:
– В туалет разок сходил.
Коули всем телом подался вперед:
– Кто вас заменил?
– Я только отлить, сэр. По-быстрому. Извиняюсь.
– И долго вы отсутствовали? – спросил Тедди.
Глен повел плечами:
– Минуту. Не больше.
– Минуту. Вы уверены?
– Я же не верблюд.
– Не спорю.
– Зашел-вышел.
– Вы нарушили протокол, – снова вмешался Коули. – Господи.
– Да, сэр. Я…
– Сколько было на часах? – спросил Тедди.
– Одиннадцать тридцать. Около того. – Страх Глена перед главврачом перерастал в неприязнь к Тедди. Еще пара вопросов – и дело кончится откровенной враждебностью.
– Спасибо, Глен. – Кивком Тедди дал понять партнеру, что пришла его очередь.
– В одиннадцать тридцать или около того игра в покер была в разгаре? – вступил Чак.
Несколько голов повернулись друг к другу, потом к Чаку, затем какой-то негр кивнул, а за ним закивали и остальные.
– Кто еще играл в карты в это время?
Четыре негра и один белый подняли руки.
Чак сосредоточился на самом активном, на том, который первым кивнул и первым поднял руку. Такой сбитый толстячок, чья бритая голова сияла в лучах света.
– Имя?
– Трей, сэр. Трей Вашингтон.
– Где вы все сидели, Трей?
Толстячок ткнул пальцем в пол:
– Примерно здесь. В центре комнаты. Лестница была прямо перед нами. И обе двери, передняя и задняя, просматривались.
Чак встал рядом, чтобы удостовериться, хорошо ли видны обе двери и лестница.
– Да, все видно.
Трей понизил голос:
– Сэр, вы вот все про пациентов. А врачи, сестры? Они нас недолюбливают. Вот в карты играть не дают. Ежели кто идет, то сразу хватайся за швабру.
Чак улыбнулся:
– И как, успеваете?
– Молнию видали?
– Ну?
– Против меня со шваброй она тихоход.
Санитары покатились со смеху, двое негров тыкали пальцами соседей в бока, даже медсестре Марино не удалось скрыть улыбки. Тут-то Тедди и понял, что, пока они здесь, Чаку отведена роль доброго следователя. Он умел находить с людьми общий язык вне зависимости от их социальной принадлежности, цвета кожи и языка. Непонятно, как они там в Сиэтле его отпустили, даже при подружке-японке.
Тедди же был такой бычок. Те, кто принимал его таким, как это было на фронте, довольно быстро становились его корешами. Но поначалу чувствовалось напряжение.
– Ну все, все. – Чак поднял руку,