собственность направились к потресканному полю расположенного за холмом космодрома.
***
– Хватит скулить, – зло шипел Марин, потирая саднящую ладонь.
Марин, так он велел себя называть. Ему с одинаковым успехом можно было дать как сорок, так и шестьдесят. Высокий и худой, коротко стриженный, с небрежной бородкой и сеткой морщин в углах раскосых хищных глаз, он сразу вызвал неприятный холодок в ощущениях Тима.
– Встань, грязь, – ронял слова Марин, нависнув над присевшим Кояном, потирающим отбитую затрещиной макушку.
Он вновь замахнулся, но Коян проворно вскочил и встал рядом со всеми.
– Говорю один раз, повторять не буду, – заложив за спину руки, прогуливаясь перед понурым юным строем, пояснял Марин, – хотите ныть, выть, скрести зубами или страдать по мамке, можете это делать…, про себя, – добавил он, остановившись напротив Кояна.
Проведя ладонью по щеке парня, Марин выставил мокрую от слёз пятерню на всеобщее обозрение.
– За сырость буду бить.
***
Марин стал первым, кого увидели невольники, едва поднявшийся с планеты десантный катер, пылинкой облетев огромный, заслонивший звёзды крейсер, вплыл в створы кормового шлюза. Перекинувшись парой слов и вручив Марину невольников, седовласый с попутчиком пересекли ярко освещённую шлюзовую палубу и скрылись за громоздкими контейнерами.
Дёрнув за трос, Марин задал группе направление. Тим уже совершил пару межзвёздных перелётов, да и техники за два года на болотах он повидал много, но так долго передвигаться внутри корабля довелось впервые.
Прогулка по полутёмным переходам, эскалаторам, лифтам и открытым подъёмным площадкам длилась более часа. Всё это время Тим без устали вертел головой. Глазея по сторонам, он напрочь забыл, кто он и как сюда попал. Стянувший запястье браслет и понурые спины впереди идущих не могли оторвать Тима от изучения внутренностей гигантского крейсера.
Шли техническими тропами, минуя главные, используемые экипажем палубы, но это ничего не меняло. Минуя тёмные, либо заставленные непонятными агрегатами залы, слыша шелест и треск механизмов, Тим внимательно смотрел на мерцание панелей и голографических интерфейсов. Тайком глядя на встреченных, одетых в комбинезоны людей, обслуживающих агрегаты, ловя обрывки их речи, Тим губкой вбирал всё новое, что тянулось навстречу.
В очередной раз спустившись по гулкой железной лестнице, миновав отъехавшую при их приближении переборку, Марин завёл детей в небольшое в сравнении с виденным помещение. Отстегнув от троса, выстроив детей в ряд, он собрался говорить, но плач Кояна привлёк его внимание.
Закончив экзекуцию, Марин вернулся к несказанным словам.
– Запомните этот момент, – отразился его голос от блестящих металлом стен, – вы, жалкие выродки, удостоились чести работать и сдохнуть на борту боевого крейсера космических сил Сайдона.
Тим вспомнил все, слышанное о Сайдоне. Стало тоскливо.