и только сейчас заметила, что сжимает его так крепко, что побелели костяшки пальцев.
«Господи, я дала ей отпор. Не может быть!»
Ей захотелось плакать и смеяться одновременно. Одиннадцать лет! И впервые она, а не Лариса Витальевна, закончила разговор.
Впервые последнее слово осталось за ней.
– Я люблю тебя, – облегченно выдохнула Вика, адресуясь Венеции.
И наконец-то сделала то, что давно хотела: макнула голую пятку в прохладную текучую воду.
Глава 3
В отель она забежала всего на десять минут, переодеться. Выйдя из номера, Вика начала спускаться по лестнице и услышала снизу голоса.
Один, басовитый и сочный, принадлежал хозяину гостиницы. Другой показался ей смутно знакомым: сиплый, небрежно тянущий слова.
Вика перегнулась через перила, и перед ней открылась вся сцена.
Чернобородый хозяин яростно отчитывал высокого смуглого парня в драных джинсах, с золотой серьгой в ухе. Вика понимала едва ли половину, но уловила, что смуглого увольняют за какую-то провинность. Тот возражал с ленцой в голосе, и эта ироничная отстраненность окончательно вывела хозяина из себя.
– Пошел вон, свинья! – на этот раз Вика разобрала отчетливо каждое слово. – Мерда!
Парень огрызнулся. Фраза была короткой, однако подействовала как пощечина. Чернобородый схватил наглеца за грудки, тряхнул – и оттолкнул к стене. Спиной вперед перелетев через весь холл, парень врезался в витрину.
Хрусть!
Вика, словно зачарованная, смотрела, как мелкой сияющей крошкой взрывается стекло, витрина накреняется, а волшебная переливчатая муранская ваза летит вниз, навстречу каменному полу.
Дзынь! – жалобно сказала ваза.
– Ах! – сочувственно вскрикнула Вика, глядя сверху на две половинки.
– Порка мадонна! – задохнулся хозяин.
Парень поднялся, потирая локоть. За окном мелькнули фигуры в синих форменных куртках.
– Сюда! – заорал чернобородый. – Скорее!
Парень быстро, как рыба, скользнул к черному ходу, но был перехвачен на полпути широкоплечим блюстителем порядка.
В потоке слов, которые хозяин отеля обрушил на полицейских, мог бы утонуть и более сведущий в итальянском человек. Вика еле успевала вычленять главное.
– Сволочь! – хозяин тыкал пальцем в провинившегося. – Он давно хотел напакостить! Вы знаете, во сколько обошлась мне эта ваза, синьоры?!
– Сам виноват! – брезгливо выплюнул парень.
– Я виноват?! Я?! Ты разбил бесценную вещь! У тебя не хватит денег, чтобы расплатиться со мной! Ублюдок!
– Пошел ты!
Карабинер хмуро покосился на обвиняемого и вытащил наручники.
Постояльцы, наводнившие холл, боязливо обходили место стычки. Пожилая горничная собирала осколки. Смуглый скривил губы, словно не желал снисходить до объяснения с этими людьми, – и Вика не выдержала.
– Эй! – крикнула она сверху. – Стойте!
Все головы задрались к ней.
Вика