с фотографией Этана в спортивной форме, когда он бежал кросс на соревнованиях прошлой весной.
Я захлопнула альбом. Сунула его под мышку. Схватила пальто. Выбежала за дверь. Бросилась к лифту, спустилась на первый этаж, пронеслась мимо консьержа и уже в следующее мгновение сидела в такси. Я назвала водителю адрес: «Вест, семьдесят седьмая улица».
4
Она жила в особняке с облицовкой из коричневого песчаника, типичном для городской застройки прошлого века. Я расплатилась с таксистом и бросилась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Ее имя значилось на нижней клавише домофона. Я нажала ее и удерживала секунд десять. Потом в микрофоне раздался ее голос.
– Да? – осторожно произнесла она.
– Это Кейт Малоун. Откройте мне.
Последовала короткая пауза, и она впустила меня в дом.
Ее квартира находилась на первом этаже. Она уже стояла в дверях, поджидая меня. На ней были серые фланелевые брюки и серая водолазка, выгодно подчеркивающая ее длинную изящную шею. Седые волосы аккуратно зачесаны в тугой пучок. При ближайшем рассмотрении ее кожа оказалась еще более сияющей и гладкой – и лишь мелкие «гусиные лапки» вокруг глаз намекали на ее истинный возраст. У нее была идеальная осанка, прекрасно дополняющая ее благородный облик и стать. Взгляд, как всегда, был ясным – и глаза сияли радостью от встречи со мной… Во мне шевельнулось недоброе предчувствие.
– Как вы посмели, – сказала я, потрясая фотоальбомом.
– Добрый день, Кейт, – невозмутимо произнесла она. – Я рада, что ты пришла.
– Кто вы, черт возьми? И что все это значит? – Я вновь затрясла фотоальбомом, как вещественным доказательством в зале суда.
– Почему бы тебе не зайти в квартиру?
– Я не хочу к вам заходить, – произнесла я, пожалуй, чересчур громко. Она по-прежнему была спокойна.
– Но мы же не можем разговаривать здесь, – сказала она. – Прошу тебя…
Она жестом пригласила меня переступить порог. После недолгих колебаний я сказала:
– Только не думайте, что я задержусь надолго…
– Вот и хорошо, – ответила она.
Я проследовала за ней. Мы оказались в небольшой прихожей. Одну стену целиком занимали книжные полки, заставленные томами в твердом переплете. Рядом стоял гардероб. Она открыла его и спросила:
– Можно твое пальто?
Я передала ей пальто. Пока она вешала его, я отвернулась и вдруг почувствовала, что мне нечем дышать. Потому что на противоположной стене были развешаны фотографии в рамках, и на них были я и мой отец. Здесь был и тот самый портрет отца в армейской форме. И увеличенный снимок, где отец держит на руках меня, новорожденную. Моя фотография времен учебы в колледже и фотография, где я держу за руку годовалого Этана. Были две черно-белые фотографии отца вместе с молодой Сарой Смайт. На одной из них, «домашней», отец обнимал ее у рождественской елки. На другой фотографии пара была запечатлена у входа в Мраморный мемориал Линкольна в Вашингтоне. Судя по качеству