как следует. Не в ихнюю, значит, в доценковскую, одновременно подумали все трое взрослых.
– Наша, значит, порода?
Доценко как бы невзначай бросил, пошутил, слегка улыбнулся Сашке. И именно в этот момент, вот тут, в Сашке впервые что-то проснулось. Осознание, что этот мужик ему – родной человек, и с Машкой они все трое – родные люди, похожие друг на друга. Сашка отвернулся, чтобы скрыть блеснувшие глаза. Признал папка. Это не прошло незамеченным у Тани. Пока все идет как надо.
– А вот и цирк, – сказал Доценко.
Они остановились у цирка на проспекте Вернадского. С подсветкой, каруселями у входа, рекламными щитами с акробатами и слонами.
– Вы посидите. Я сейчас узнаю насчет билетов.
Доценко вышел, оставив ключи зажигания. Сашка ринулся за ним.
– Да вон кассы. Мы сами. Спасибо, что довезли.
– У меня тут знакомые, – махнул Доценко и пошел, но не к кассам, где толпился народ даже снаружи на улице, а туда, где было написано «Администрация. Служебный вход».
Сашка вернулся. Таня и Машенька вышли из машины. Он ожидал, что жена сейчас станет выговаривать за что-нибудь, – не то ляпнул, не так себя повел… Но та молчала, смотрела на огни цирка, на видневшиеся отсюда башни МГУ, какая-то другая, незнакомая Танька. Даже как-то распрямила плечи, преобразилась. Сашка подумал, что, наверное, никогда еще не видел жену такой радостной.
Лиза и Рената расположились с ребятами за столиком в клубе «Жара», где гремела музыка, и все старались перекричать друг друга. Подошел официант с коктейлями.
– Угощаю, – небрежно бросил Солнцев.
Поднос тут же опустел. Рената, казалось, сегодня настроена была веселиться и пить больше всех.
– Солнцев! Давай за мир! Мы ж получается с тобой муж и жена. Свадьба у нас!
– Горько! Горько! – тут же охотно поддержали друзья-эпизодники.
Хотя какие они были друзья. Так. Массовка.
Никита Солнцев кого-то ждал. Кого-то, из-за кого спешил сбежать с «шапки», из-за кого, собственно, приехал сюда и поил всю эту братию за свой счет, чтоб не ждать в неловком одиночестве, не выдать своего ожидания.
– Ну, если зритель требует, – в своей манере отозвался Солнцев.
Рената обрушилась к нему на колени и заткнула рот поцелуем. Это произвело фурор. Защелкали мобильники.
– Раз! Два! Три! – продолжали играть в гостей актеры второго плана.
Солнцев целовался с открытыми глазами, устремленными на вход. Счет едва дошел до пяти, как Солнцев замер – наконец, он дождался. В клуб ввалилась оживленная компания парней и девушек.
– Сорри. Надо срочно отлить. Мы ж теперь запросто, все свои? – Солнцев оторвался от Ренаты, подмигнул и направился ко входу.
Компания сваливала на вышколенного гардеробщика верхнюю одежду, демонстрирующую в лейблах предпочтения золотой молодежи. Один из парней помогал некрасивой, как Собчак, но ухоженной и самоуверенной, как Собчак же, девочке, снять пальто. Солнцев подошел к ним вплотную, на его лице отразилась сложная гамма чувств: ожидание, радость встречи, обида за опоздание, о таком любой режиссер мог только