передает ей коробку с пчелиными сотами в шоколаде и поворачивается к кухонному окну, где видит свое лицо. Лицо немолодой женщины, которая выглядит так же, как и она. Женщины, чья жизнь, как ей кажется, движется по темной извилистой тропе туда, где она не хочет быть.
Ее пальцы нащупывают ручку кухонного ящика, того самого, где спрятана загадочная открытка Роана. Она выдвигает ящик, затем снова плотно его закрывает и выходит из комнаты.
Роан возвращается лишь после восьми. В течение десяти минут, с восьми пяти до восьми пятнадцати, Кейт звонит ему трижды, но он не отвечает на ее звонки. Когда в восемь двадцать он, наконец, появляется в коридоре, потный, почти измученный, то идет прямиком в спальню, чтобы принять в ванной душ.
– Я буду готов через пять минут! – кричит он ей из коридора.
Кейт вздыхает, берет телефон и несколько мгновений бездумно просматривает Facebook. Открытка все еще в ящике стола. Кейт все еще не прочитала ее. В восемь сорок Роан, наконец, готов к походу в паб.
Они прощаются с детьми, которые сидят в своих комнатах и делают уроки или, по крайней мере, набирают на своих ноутбуках что-то, что якобы является их домашним заданием.
Они поднимаются по склону холма в деревню. Воздух влажный и липкий. Кейт чувствует, как ее кожа тоже становится липкой. Она хочет протянуть ладонь, чтобы взять Роана за руку, но не может заставить себя это сделать. В эти дни держаться за руки, обниматься в постели, побуждать к сексу или целоваться в губы похоже на выражение одобрения, подобно звездочкам в таблице вознаграждений – действия, которые неким образом нужно заслужить. Взять Роана за руку – значит, признать, что они все те же, что и двадцать пять – тридцать лет назад, что она по-прежнему чувствует то же самое, что чувствовала к нему тогда, но она не может закрыть глаза на все, что случилось с тех пор. Не может притворяться, будто ничего этого не было.
– Итак, – говорит она, – как прошел день?
– Я хорошо пообедал. Я проследил за тем, чтобы к ужину у меня был аппетит.
– Понятно. И что ты ел на обед?
– Съел большую тарелку пасты со сливочным соусом. Я не ожидал сливочного соуса, но все равно умял его целиком.
– За рабочим столом?
– Нет, нет, я ездил в город.
Его тон легкий, непринужденный. Никаких признаков того, что за его обедом в городе кроется что-то предосудительное, но ее голос по-прежнему звучит нехорошо, слишком пронзительно.
– И что же это было?
– Просто встретился с Джерри. Ты его знаешь. Из Университетского колледжа Лондона, помнишь? Он предложил мне взять в следующем году модуль первого года обучения по детским психозам. Три часа в неделю. Сотня в час.
– Понятно, – говорит она, и странная тьма начинает немного рассеиваться. – Это здорово! И ты согласился?
– Конечно, согласился! Дополнительно 1200 фунтов в месяц. Этих денег хватит на приличный отпуск или даже два. Пару новых диванов, когда мы переедем в новый дом. Плюс мне очень нравится Джерри. И я слопал бесплатную порцию пасты. Так что тут даже не о чем раздумывать.
Роан