кусок грудинки индейки, – прошу вас дети мои, пропуск дан, – сказав, улыбнулся.
После обеда вся четверка, встав со стола, пошли в сад. Там стояла беседка окруженная молодыми березами, посаженными отцом Эльзы. Пройдя в нее, когда они расселись, доктор обратился к Саидходже,
– Саид, расскажите, пожалуйста, о себе, если конечно, вам не трудно.
– Я родом из небольшого кишлака под Кокандом.
– А Коканд это столица? И кишлак, это как?
– Нет, районный центр, а кишлак, по-вашему, деревня. Название кишлака Хайдарабад. Хотя, он и называется кишлаком, по-моему, не меньше Вашего городка, только у нас нет таких больших домов, как здесь. – Затем, немного помолчав и собравшись с мыслями, он продолжил. – Я, потомок знатного рода Саидов, из хаджа. Мы как бы из высшего сословия узбеков. До революции, пока большевики не пришли в наши края, наш род и наш народ жил в достатке и богато. Но с их приходом все изменилось. Богатых и зажиточных людей раскулачили, кого расстреляли, а кого отправили в ссылку. Земли, обещанные крестьянам, не дали. В 1921 году Ленин объявил продразверстку, то есть, большевики стали отбирать у народа излишки продовольствия. А на самом деле, они отбирали у народа все, оставляя их помирать голодной смертью. Как раз в то время мой отец ушел в город по вопросам сельчан. Мне тогда было чуть больше четырех лет. Ближе к обеду в кишлак пришли большевики и стали у дехкан отбирать скот и пшеницу. У нас дома была овца с ягненком, ведро пшеницы и пол мешка муки. Зайдя к нам домой, они перевернули весь дом верх дном. Найдя пшеницу и муку, хотели все забрать, по ходу прихватив и овцу с ягненком. Моя мама попыталась им помешать. В первый раз они ее ударили прикладом в живот. Тогда она, схватив кетмень, вновь пошла на них. Тут их главный выстрелил в нее из винтовки, и она замертво упала, а те ушли, будто ничего не произошло. Пока отец вернулся из города, соседи мою мать с остальными убитыми сельчанами уже похоронили.
– Они что, не дождались вашего отца и не дали ему попрощаться с ней?
– Понимаете, дядя Карл, у нас у мусульман покойника должны похоронить в день смерти до заката солнца, а отец приехал поздно. А летом того же года мы с отцом шли по полю в соседний кишлак, по делам отца. Отец заметил вдалеке появившихся всадников. Басмачей мы не боялись. Басмачи, это те люди, кто боролся с коммунистами, и, кстати, большевики сумели с ними справиться перед самой войной. Мы их не боялись, потому что если вы не сотрудничаете с властью, они не трогали, а даже помогали. Красные, очень сильно боялись их. Потому что только Коканд боролся с ними отчаянно, и они при любой возможности могли застрелить или зарубить шашками встречного в безлюдном месте.
– Неужели такое возможно? – удивлялся доктор.
– А что, ваши фашисты меньше их издевались над своим народом? – Тут Саидходжа загрустил, ком подступил к его горлу. Заметив это, доктор сказал,
– Саид, простите меня старика. Зря я затеял этот разговор, не надо было просить вас рассказать о себе. Я вижу, как вам трудно даются воспоминания.
– Нет, дядя Карл. Вы тут ни при чем. Рано