плаксивом, когда ты ушел?
Он пожал плечами.
– Висела весь день на телефоне, искала Шага. Я сразу понял, что это может плохо кончиться.
– Почему?
– Она пила так, словно хотела оказаться где-то в другом месте.
– Шумела?
Он отрицательно покачал головой.
– Скорее грустила, чем шумела.
Кэтрин вздохнула.
– Бля. Нам нужно вернуться домой. Кажется, там случилась какая-то фигня.
– Нет уж. Я спер достаточно еды, чтобы остаться на ночь.
Он уже наполовину скрылся в темноте.
– Ты простудишься и помрешь.
– Вот и хорошо.
– Ну же, Лик. Ты староват для игры в домики.
Это было подло с ее стороны, и она знала, что не возьмет верх, если будет продолжать в таком духе. Природа наградила ее братца легендарным упрямством, он мог смотреть на тебя и не видеть, оставлял вместо себя одну оболочку – склевывай ее сколько хочешь. Кэтрин не хотела встречаться с матерью один на один. Она не хотела возвращаться домой в темноте без брата.
– Пожалуйста. Я за тобой пришла. Даром, что ли, твои дружки-токсикоманы ко мне под юбку заглядывали. – Она жалостливо прикусила губу. – У них рыбный нож, Лик. Они меня за сиськи хватали.
Тут Лик страшно разозлился. Внезапная сила этих его вспышек ярости всегда пугала ее и втайне доставляла удовольствие. Они всегда приходили незаметно и проявлялись грубо, и малейшее оскорбление могло превратить медвежьи шутки в медвежью ярость.
– Пожалуйста.
Ее руки безвольно висели по бокам в утрированной беспомощности. Не в ее характере было давить на жалость.
Лик опять ушел в тень, но вернулся в своей куртке с капюшоном, со зловещим видом крутя в руке черенок садовой лопаты. Он погасил закопченный кемпинговый фонарь, и они стали тихо подниматься из пещеры на вершину штабеля. Лик накрыл лаз палетой, и они остановились, чтобы посмотреть на сверкающий внизу город. Он был прекрасен. Кэтрин подняла правую руку и указала в темноту за оранжевыми огнями города.
– Лик, видишь, что там? – спросила она.
Она показывала куда-то за линию пустоты на горизонте, черной, как само ничто. Он проследил, куда целит ее палец, и ответил:
– Неа.
– Да вон же, – сказала она, тыча пальцем, будто это могло помочь. – Ты смотри туда дальше – за Спрингберн и Деннистаун[37]. Смотри за крайнюю границу города.
– Кэт! Оттого, что ты тычешь туда рукой, я не вижу лучше. Там тьма кромешная. Нет там ничего.
– Именно! – Она осознала это, прежде чем опустить палец и повернуться к высотке. – Я как-то случайно услышала слова Шага: он сказал, что именно туда мы и переезжаем.
Шесть
Агнес бо́льшую часть ночи пролежала, борясь с приступами кашля и сплевывая мокроту. А теперь ей не давал покоя утренний свет, проникавший в комнату через незанавешенное окно. Она больше не могла не замечать влажного сквозняка, который гулял по комнате и холодил ее потное тело. Она открыла глаза и безнадежно оглядела спальню в поисках чего-нибудь, что могло бы