из себя идиота? Или из меня?
– Куак-квааакс.
– Пропадает талант, господин водяной. Меня не поймаешь. Я прекрасно знаю, что вы понимаете и умеете говорить по-человечески.
Водяной заморгал двойными веками и раскрыл рот, широкий, как у жабы.
– По-человечески… – забулькал он, плюясь водой. – По-человечески, а что ж, могу. Только почему по-немецки?
– Один – ноль в твою пользу. По-чешски пойдет?
– Пожалуй, да.
– Как тебя зовут?
– Если скажу, ты меня выпустишь?
– Нет.
– Тогда иди на хрен.
Какое-то время стояла тишина. Прервал ее сталеглазый.
– Есть кое-что интересное, господин водяной. Я хочу, чтобы ты кое-что мне дал. Нет, не дал. Скажем так: открыл доступ.
– И не думай.
– Я и не думал, – усмехнулся сталеглазый, – что ты согласишься сразу. Был уверен, что над этим придется поработать. Я терпелив. Время у меня есть.
Утопец подпрыгнул, затопотал. Из-под его балахона снова полилась вода, похоже, ее там был солидный запас.
– Чего ты хочешь? – заскрипел он. – Зачем меня мучаешь? Что я тебе сделал? Чего ты от меня хочешь?
– От тебя – ничего. Скорее от твоей жены. Она же слышит нашу беседу, она там, у самого берега, я видел, как шевелились камыши и задрожали кувшинки. Добрый вечер, госпожа водяная! Пожалуйста, не уходите, вы будете нужны.
Из-под берега раздался всплеск, словно поплыл бобр, по воде пошли круги. Плененный утопец громко загудел. Звук был такой, будто трубит выпь, погрузившая клюв в тину. Потом сильно раздул жабры и громко заскрипел. Сталеглазый спокойно рассматривал его.
– Два года назад, – сказал он не повышая голоса, – в сентябре месяце, который вы называете Mheánh, здесь, в Счиборовой Порубке, имело место нападение, драка и убийство.
Водяной снова надулся, фыркнул. Из жабр обильно брызнуло.
– А мне-то что? Я в ваши аферы не вмешиваюсь.
– Жертвы, нагруженные камнями, забросили в этот пруд. Я уверен в том, что хотя бы одна из жертв была еще жива, когда ее кидали в воду. И умерла именно и только потому, что утонула. А если все было именно так, то она у тебя хранится там, на дне, в твоем rehoengan’е, подводной берлоге и сокровищнице. Она у тебя там содержится в качестве hevai.
– В качестве чего? Не понимаю.
– Понимаешь, понимаешь. Hevai – того, который утонул. Она у тебя в сокровищнице. Пошли за ней жену. Вели принести.
– Ты тут чушь несешь, человек, а у меня жабры сохнут, – захрипело существо. – Я задыхаюсь… Умираю…
– Не пытайся сделать из меня глупца. Ты можешь дышать атмосферным воздухом словно рак, ничего с тобой не случится. Но вот когда солнце взойдет и начнется ветер… Когда у тебя начнет лопаться кожа…
– Ядзька! – жахнул водник. – Тащи сюда hevai. Знаешь, которую!
– А, так ты, значит, и по-польски говоришь.
Водяной закашлялся, брызнул водой из носа.
– Жена