дефиците демонтировали и перенесли к действующему забою. Придётся нам пройтись пешком. Будьте внимательны, смотрите под ноги. Насколько я понимаю, вас интересует родственные структуры этой выработки и «Первомайской-бис»? При всём сходстве геологического строения выбросов сероводорода здесь не было. Я сейчас покажу вам любопытное место. Метрах в трёхстах впереди. Интересно, что вы об этом скажете?
Минут через пять Семён Яковлевич остановился и осветил фонарём правую по ходу стенку штольни. Гриша вышел из стройных рядов нашей группы и уставился на камни. Надо признаться, что сейчас под землёй я испытывал некоторое разочарование. В шахтах мне ранее бывать не приходилось. От мокрых чёрных стен не веяло никакой романтикой. Душно, как в паршивом предбаннике городской бани. Сознание того, что я нахожусь не на месте происшествия, а как бы на макете, сильно портило впечатление. Тем более что до сих пор не удосужился точно сформулировать для себя, за каким, вообще, бесом я сюда полез.
А вот на Гришу приятно было смотреть. На его лице застыло выражение Христофора Колумба в момент открытия Америки. Семён Яковлевич по всем признакам тоже был весьма доволен деянием рук своих.
– Саша, подойди, пожалуйста, поближе, – позвал Гриша.
Я неохотно приблизился и без ожидания сенсации поглядел на палец Григория Львовича. Указующий перст медленно продвигался по стене – снизу вверх. Запоздало вспомнил, что, по версии Анатолия Михайловича, я тоже геолог, и срочно стёр с лица простоту бездаря.
– Вот тут левее, видишь? – не говорил, шептал Гриша. – Разрыв слоёв, сдвиг. Изменение угла падения пластов. Это же визитная карточка катастрофического землетрясения!
– Постой, постой, – до меня начал доходить смысл Гришиного шёпота. – Это значит, что мы сейчас видим прямое подтверждение гипотезы, высказанной четверть века назад? И вся чертовщина нам не приснилась и существует на самом деле!
Гриша опёрся подбородком о кулак:
– Насколько правильно я всё уяснил, модель процесса повторяющихся выбросов сероводорода в шахтах можно изобразить приблизительно так: возьмём условно два листа клеёнки, расстелем горизонтально и склеим листы по периметру. Внутрь нальём некоторое количество воды. Вода разольётся слоем равномерной толщины. Если теперь наше «гидроодеяло» разложить не на горизонтальном участке, а, например, на бугристой поверхности, вода сольётся с бугорков и они станут сухими. Вода займёт пространство в низинах. А в случае, когда вся поверхность под «гидроодеялом» придёт в движение, бугорки будут то появляться, то исчезать; вода станет всё время перемещаться, переливаясь в поисках свободного объёма. Конечно, в природе такое движение происходит крайне медленно с точки зрения продолжительности человеческой жизни. Но достаточно быстро по меркам геологии. Мезозойская эра – это всего лишь позавчерашний день для Земли. Что такое сто шестьдесят миллионов лет там, где счёт идёт на миллиарды!
– Гриша, это значит, что какое-то количество сероводорода