англиканской церкви, а по субботам и воскресеньям ходили в китайскую школу; по субботам мы ели рис, а по воскресеньям – жаркое из говядины.
В 1984 году Восток призвал моего отца к себе. GEC, инженерная компания, на которую он работал, направила его в Гонконг. В то время эта территория, расположенная рядом с южным побережьем Китая, все еще находилась под управлением Британской короны, однако уже ненадолго. В том же году Маргарет Тэтчер подписала соглашение с китайским лидером Дэн Сяопином о возвращении Гонконга под контроль Пекина в 1997 году. Итак, в то время как годы британского владычества подходили к концу, мы жили там в течение двух лет в замкнутой атмосфере тесного круга европейцев и американцев, ведя комфортабельную жизнь, вращавшуюся вокруг загородных клубов, международных школ и разнообразных роскошных курортов на побережье Южно-Китайского моря. Именно в эти благословенные времена я впервые побывал в материковом Китае, чтобы встретиться с семьей отца – с теми, кто остался жить на родине.
Все они покинули Чунволэй и переселились в столицу провинции, Гуанчжоу (прежний Кантон). Поездка по железной дороге из Гонконга в Гуанчжоу заняла всего несколько часов, но за этот короткий промежуток времени мы, казалось, перенеслись на несколько десятилетий назад. Яркий неоновый блеск Гонконга 1980‑х сменился тусклым бетонным аскетизмом. Вместо заполнявших дороги «Тойот» и «Порше» мы теперь видели тысячи велосипедов. Брат моей бабушки работал картографом в одном из правительственных учреждений Гуанчжоу. Его жена трудилась на фабрике, производящей кисточки для бритья. По китайским меркам того времени, они жили вполне благополучно. И тем не менее семья из шести человек, включая мою дряхлую девяностолетнюю прабабушку, жила всего лишь в трех голых комнатах сырого, потрескавшегося многоквартирного дома. У них не было ни телевизора, ни плиты, ни стиральной машины. На дюжину семей был только один туалет. Маленькую печку топили угольными брикетами, и было непонятно, каким чудом моя двоюродная бабушка сумела приготовить на ней обильное угощение из блюд традиционной кантонской кухни.
Я был озадачен отсутствием кроватей в этой перенаселенной квартире. На чем, скажите на милость, они улеглись спать, когда мы вернулись в свою гостиницу? Много лет спустя двоюродный брат рассказал мне, что вечером семья вытаскивала из алькова деревянные доски и сооружала из них постели. Мне было всего пять лет, но я помню свои мысли о том, как мало вещей было у наших родственников по сравнению с нами. Перед нами предстало существование, на которое скорее всего был бы обречен и мой отец, останься его семья в Китае.
С тех пор, конечно, произошли большие сдвиги. Я наблюдал, как с годами, по мере либерализации экономики страны, менялась жизнь моих китайских родственников. В 1990 году старый многоквартирный дом снесли и на его месте построили новую сверкающую башню под офисы, а семья моего двоюродного деда приобрела на собственные средства новую квартиру на другом конце города.