вдруг он покинул город в группе Юргена? Так или иначе, мне суждено истратить весь день на осмотр детей.
У нас правило: летом – хотя бы один осмотр в месяц. Ушибы, раны, а еще овода, клещи, змеи, глисты, вши, водные черви и похожие на них ведьмины волосы, шерстинки ужаков… и прочая напасть, без счета. Взрослые стараются беречься или сами идут к врачу, заметив первые симптомы. Дети готовы скрывать даже очень серьёзные травмы, лишь бы не оказаться запертыми в больничной палате.
День начался с вопля Лоло и визга Али. Чего ждать в продолжение, если не шума? Мне спихнули буйную мелкоту. Летний осмотр кого угодно доведет до одурения. Старшие врачи берегут себя. Вдобавок они знают, я – «зеро», я выдержу стресс, не подцеплю заразу и буду внимательна весь день.
Али – это у предков и называлось законом подлости – оказался последним в очереди. Уже солнышко спряталось за крыши домов внешнего периметра, уже все старшие дети покинули зал, уже унесли визгливых младенцев и увели плаксивых гнилозубых недорослей… А я всё возилась с родней Али, и после ловила его, коротконогого, но такого проворного! Он был покусан и исцарапан, у него нашелся гнойник на стопе и ещё подозрительное покраснение на шее. Он уворачивался и выворачивался, врачом меня не считал, я же – «теть Эль», сестра Мари, которая дружит с его пятью сестрами… или кто они ему? Не важно.
Когда пролеченный Али вырвался и умчался, вереща дразнилки, я рухнула на ступеньку крыльца, уронила гудящую голову в гамак ладоней. Пульс держался, а вот жидкие сталлы совсем облезли. Из-за этого я, поймав Али, чуть в обморок не грохнулась… Стоп, не надо вспоминать. Не грохнулась же. Никто ничего не заметил. Но восстановить сталлы я обязана.
Пришлось пересилить себя, вернуться в приёмный покой, добыть из ящика нужную банку. Поочерёдно обмакнуть подушечки пальцев и дождаться, растопырив руки, высыхания клея. Иначе… нет, не стоит и думать.
Пока клей сох, мимо юркнул дежурный врач, скороговоркой велел всё проверить и закрыть. Связка ключей брякнула по подоконнику. Скрипнули доски крыльца… Даже не попросил. И никаких «спасибо». Я ведь не Лоло, истерику не закачу.
Связка ключей в сумерках казалась похожей на паука. Я сидела и тупо пялилась, думая о себе – влипшей по полной… Во всех смыслах. А потом сообразила: здесь вся связка! Если закрою дверь изнутри и пройду больничку насквозь, то запросто проберусь в противоположное крыло. Навещать Матвея поздновато, через внешнюю дверь меня не впустят. А так… Я должна сходить к нему! Иначе не засну вторую ночь подряд, теперь из-за угрызений совести. Да, я сейчас не улыбаюсь и вряд ли беззаботна. Но у меня есть отмазка: я устала.
«Стационар» – ещё одно плесневое слово предков. В современном Пуше ему соответствуют две комнатухи с четырьмя койками в каждой. Обычно летом больные, за которыми надо всю ночь приглядывать, умещаются в одной комнате. Зимой мы выделяем под стационар самый теплый дом, при необходимости освобождаем