батончик, что ты все лежишь,
Ты один остался, на меня глядишь.
Я пью чай с вареньем, а тебя не ем,
Был ты с леденцами, а теперь ни с кем.
Соевый батончик, ты прости меня,
Ты не очень вкусный, в этом вся фигня.
С голодухи что ли, я тебя возьму,
Фанатиком не блещешь, но я разверну.
Будешь ты единственным с чаем у меня,
Ништяком все кажется, когда нет огня.
Соевый батончик – лучше всех других,
Он во мне растает – напишу я стих.
Соевый батончик – философский взгляд,
Я все размышляю, глядя на закат.
Так зачем же думать, можно просто жить —
Лучше съесть батончик, чем его не съесть
Горьковское направление
Еду в электричке,
Все мое, родное,
Тамбуры гнилые,
Вмятое оконце.
Еду, улыбаюсь,
Я, как бомж, в натуре,
Ерофеев Веничка,
Ездил также точно.
Только он по пьяне,
Да ещё влюбленный,
Я же не такая,
Мне никто не нужен.
Еду в Храпуново,
У меня там дача,
В тамбуре стою я,
Пахнет перегаром.
Памятник поэту
Стою у памятника я,
А он глазеет на меня,
Такой же вроде человек,
Но замер он на много лет.
По-моему, какой-то вор,
То ли артист, то ли актер,
Но ближе мне всего – поэт,
Ведь у поэтов – силуэт.
Я присмотрелась – точно он,
Поэт с прекрасною душой,
И как могла я опознать,
Когда на сердце – благодать?
Сама писала я стихи,
Но этот – будто от тоски,
Себя поэтом не зову,
Не так я плачу, как могу.
Я не люблю, как он, людей,
Отчизну, Родину, друзей,
Я не умею быть собой,
Поэтом с праведной душой!
Я просто некий силуэт,
Который тут стоит сто лет,
Который смотрит на себя,
Так просто, что забыть нельзя.
«Из души тихонько достаю я…»
Из души тихонько достаю я,
Только то, что за душу берет,
Кто я, когда выйду в чисто поле?
Кто я, когда манит небосвод?
Я одна, в расстёгнутой рубахе,
И туман, на башмаках стоит..
Вся моя одежда не обманет,
Что я в Бога верю, и хранит.
Если же в сомненьях пребываю,
Значит, недостаточно молюсь,
Но бывает, как сейчас, в тумане,
Ниоткуда будто все взялось.
И тогда в невиданных соцветьях,
Вижу я огонь и тишину —
Паутинка, сотканная в свете,
Объяснит мне, кто я, почему.
Каширское шоссе
Грохот улиц, машинная пробка,
Ну, что я тебе говорил?
Сядешь где-нибудь в парке в сторонке,
И узнаешь всю канитель.
А представь, что ты не в больнице,
А работаешь