нету!
Попили чай мы с имбирем,
С наливкой, спиртом!
Согрелись, так сказать, путем,
И что же, друже?
Кутузовский проспект гремит,
Теперь снаружи.
«Одна я в камере…»
Одна я в камере,
И вроде бы ниче,
Сама с собою быть я научилась в меру,
Но как же мне не сделаться волчком,
Когда вокруг одни лишь только стены?
Я научилась многому, увы,
Но вот кому же передать свой личный опыт?
Я книжку все пишу сама в себе,
Ведь потому что кончились все ручки.
Мне горько на душе,
Но мне куда важней,
Что я ещё вживаюсь в оболочку,
Узнала много здесь я о самой себе,
И я об стену больше не стучу башкою.
Депрессия… Куда же без нее,
Но я сама себя уже не знаю,
Я стала тем, кем хочется в бою,
Так умереть за Родину, сгорая.
Чем больше углубляешься в одиночество, тем больше расширяется внутренний мир, тем сильнее хочется выразить словами потенциально-экзистенциальное совершенство.
«Одна в трёхкомнатной квартире…»
Одна в трёхкомнатной квартире,
Одна лишь строчка обо мне,
Я жду, чтоб мне не позвонили,
И санитары не пришли.
Я жду, чтоб не пришел ребенок,
И не сказал мне – Здравствуй, мам!
Я получил опять пятерку,
И в школе я не баловал.
Я жду, чтоб распахнулись двери,
Ах, да, конечно, я не жду!
Не жду, что ты придешь, как прежде,
И скажешь мне, что не уйдешь.
Не жду, что жизнь пройдет так быстро,
Что смерть придет ко мне с косой,
Сижу в трёхкомнатной квартире —
А я живая в ней ещё?
«На рюкзаке моем шеврон…»
На рюкзаке моем шеврон,
Пришита волчья лапа,
Я – волк, который одинок,
Но добр и мудр, как в сказке.
Я волк, который обошел,
Всю землю на двух лапах,
Но никого так не нашел,
Кого любил когда-то.
Но не уныл на это волк,
В кулак он сжал всю лапу,
Ведь к рюкзаку пришит шеврон,
Кто сильный, тот с заплаткой.
«Волк – это просто волк…»
Волк – это просто волк,
Никакого подтекста славянского..
С одиночеством мирится он,
А точнее, им наслаждается.
«Винсент Ван Гог отрезал ухо…»
Винсент Ван Гог отрезал ухо,
Но не спроста, а надо так,
Винсент Ван Гог был гениален,
А потому была шиза.
Он просто был художник славный,
Он кистью звезды выводил,
Никто не мог, как он, прекрасно,
Всю душу выплюнуть в мольберт.
Винсент Ван Гог горел от счастья,
Когда в поля он выходил,
Но только он писал напрасно,
Никто его не оценил.
Он