представительный мужчина, сносно говоривший по-русски, – и объяснил своим невольным гостям зачем их сюда доставили. Часть имения барона по случаю войны была отчуждена и передана в ведение тыловой службы рейхсвера, которая и организовала в хозяйственных строениях барона армейские продовольственные склады. Тем же путем, каким прибыли в имение пленные русские офицеры, только в обратном порядке, осуществлялось обеспечение провиантом действующих на территории северной Польши немецких войск.
– Ви, господа, – заявил барон, – есть кормить германская армия, а я есть кормить вас. – Руководителем и, по совместительству, надсмотрщиком был управляющий барона по имени Ханс, добродушный рыжий пятидесятилетний здоровяк с солидным пивным брюшком и по-детски наивными голубыми глазами. Он – то и ведал приемом на хранение продуктов, их сортировкой, подготовкой к отгрузке и всеми, связанными с этим, операциями, которые, естественно, выполняли пленные. Когда кто-то из офицеров напомнил барону о существовании Международной Конвенции о правах пленных офицеров, барон совершенно спокойно заявил, что господа офицеры согласно положению Конвенции, имеют право отказаться от работы. Но тогда эту работу придется выполнять его, барона, работникам, а господ офицеров придется кормить отбракованным ими картофелем и капустой.
А в довершение всего, чтобы у господ офицеров не возникали всякие блажные мысли, к примеру, о побеге, барон также спокойно и педантично объяснил, что идет война, соответственно действуют законы военного времени, которые предусматривают единственное наказание – расстрел. – Ви должны знать, господа офицеры, – заявил он, – что полицейская система Германской Империи действует безупречно, а где находится Гамбург, знаете сами. Пищей, одеждой, жильем ви обеспечены, работаете не в каменоломнях. Так что выбор простой.
Барон был человеком занятным. Вечерами он иногда навещал пленных офицеров, которые, конечно же, ждали его визитов и потому, что общение с ним было практически единственным развлечением, но, главным образом, потому, что это была возможность узнать хоть что-то о том, что происходит в мире и – самое главное – о ходе войны. Похоже, что у одинокого барона развлечений было тоже немного. Поэтому их беседы иногда затягивались до полуночи, пока Ханс, который в присутствии хозяина не смел и рта открыть, не начинал маячить под окнами флигеля, покашливая и, как бы напоминая, что раннего подъема никто не отменял. Барон, в таких случаях, после некоторой паузы бросал: – Спокойной ночи, господа, – и степенно удалялся в свои покои.
Барон о себе говорил довольно скупо. Офицеры узнали, что он давно овдовел. Единственный сын его находится в Турции, служит по дипломатической линии.
Несомненно, барон был интеллектуалом, обладал энциклопедическими знаниями истории, особенно раннехристианского и средневекового мира. Вероятно, отсутствие возможности пользоваться своим багажом знаний