и причина тому думаю, самобичевание.
Доктор Эсна убедила родителей в моем полном выздоровлении, и мне пришлось собирать свои скромные вещички.
– Нечего тебе здесь делать, девочка. Ты быстро оправилась. У тебя отличное здоровье и хорошая регенерация тканей, твои порезы зажили через несколько дней, не оставив даже малейшего намека на шрамы. Искатели об этом только мечтают, они постоянно возвращаются со ссадинами да порезами.
– В меня столько всего напичкали, что теперь и мясорубка не возьмет, – улыбнувшись, бросила я.
– Не выдумывай, – милая женщина нахмурилась. – В этом, я, конечно, сомневаюсь, но то, что некие генетические модификации произошли – это точно. Но этим всем «добром» ты сама себя напичкала, детка.
Я подошла к злосчастному зеркалу, к которому в день пробуждения притащил меня Томас. Тогда я не всматривалась в свое лицо. Теперь отчетливо вижу: волосы у корней значительно посветлели, длинные каштановые кончики напоминали прежнюю меня, но все же я другая. Тусклая бледная кожа казалась прозрачной, зеленые глаза приобрели более насыщенный оттенок, брови и ресницы все еще темные, но кое-где уже тоже виднелись изменения.
Помню, что обещала себе не плакать, но впервые увидев себя такой в маленьком карманном зеркальце Лис, я разревелась. Сначала я решила что поседела, но она «успокоила» меня, уверив, что натуральный у меня теперь цвета пепла. Как и у Фестона, впрочем. И я разошлась еще хлеще.
Забирала меня та же компания, что привозила. Лис уткнулась в мое плечо и часто, часто дышала. Либо плачет и виду не подает, либо радуется, пока не понятно.
– Мама и бабушка готовят праздничный ужин, – улыбнулся папа, – ты снова с нами, дочка. Я думал, что выживу из ума.
– Угу,– промычала я.
Не знаю, как отвечать на такую заботу и любезность. Судя по тому, что я вспомнила, от вас дорогие можно ожидать всего.
Я молча уставилась на затянутое тучами небо. Уже сверкнула молния, и вдалеке раздавались раскаты грома. Кажется, природа решила подыграть моему настроению. Уже у дома поднялся сильный ветер и начался такой ливень, что от папиной улыбки не осталось и следа.
Мама и бабушка встречали нас с зонтами. Образцовая семья, я оценила.
Наш брусчатый дом вмиг почернел от воды, тусклый свет из окна прихожей пару раз моргнул и погас.
– Кажется, генератор вышел из строя, – мама пыталась прокричать дождь, – давайте же, проходите, я принесу свечи.
Она втолкнула нас в дом и наощупь двинулась в столовую. Я скинула мокрую обувь и направилась следом. Пламя камина играло тенями на полу. Присела напротив, прямо на мягкий ковер и прислонила голову к креслу.
Все кажется чрезмерно наигранным: улыбки, забота, ужин, в конце концов. Все в этом доме пахнет фальшью. Подумать только, а ведь у меня могли быть сестра, а может быть брат. Не стоило будоражить память. Но процесс запущен, и я уже не могу остановить поток мыслей. Больно… как же больно от осознания, обиды и разочарования. Сколько раз мама была беременна? Интересно, если