Люпена.
– У Арсена Люпена?! Но в таком случае вы должны признать, что это он совершил кражу.
– Я это допускаю. Более того, я в этом совершенно уверен.
– Послушайте, Ганимар, но это глупо. Арсен Люпен сидит в тюрьме.
– Арсен Люпен сидит в тюрьме, согласен. За ним ведется пристальное наблюдение, в этом я тоже не сомневаюсь. Но даже если бы у него на ногах были кандалы, а руки связаны веревкой, я все равно не изменил бы своего мнения.
– Но почему вы так упорствуете?
– Потому что только Арсен Люпен способен провернуть подобное дело, разработав такой хитрый план, чтобы все прошло без сучка и задоринки… Впрочем, так оно и было.
– Ганимар, это все слова!
– Это реальность. Так вот, не стоит искать подземный ход, выворачивая камни, и заниматься другими подобными глупостями. Арсен Люпен не прибегает к столь устаревшим методам. Он живет настоящим, вернее, будущим.
– И какой вывод вы делаете?
– А вот такой. Я прошу вас разрешить мне провести с ним один час.
– В камере?
– Да. Мы вместе возвращались из Америки, и за время столь длительного плавания мне удалось установить с ним превосходные отношения. Осмелюсь вам сказать, что Арсен Люпен проникся симпатией к человеку, который сумел его арестовать. Если он сможет просветить меня, не ставя себя под удар, то без колебаний сделает это.
Было уже за полдень, когда Ганимар вошел в камеру. Люпен, лежавший на койке, повернул голову и вскрикнул от радости:
– А-а, вот уж настоящий сюрприз! Мой дорогой Ганимар, вы здесь!
– Да, я собственной персоной.
– Я мечтал о многом в этом унылом пристанище, которое сам выбрал… Но никак не надеялся, что мне выпадет счастье принимать вас здесь.
– Вы очень любезны.
– Нет, я действительно питаю к вам глубочайшее уважение.
– Весьма польщен.
– Я всегда утверждал, что вы, Ганимар, наш лучший детектив. Вы почти стóите – как видите, я честен! – Херлока Шолмса. По правде говоря, мне очень жаль, что я могу предложить вам только эту табуретку. И никаких напитков! У меня нет даже пива. Простите, но я тут проездом.
Ганимар, улыбнувшись, сел. Узник, довольный тем, что у него появился собеседник, продолжил:
– Боже мой! Как я рад, что моему взору предстал порядочный человек! Мне так надоели все эти рожи шпиков и фликов, которые десять раз в день обшаривают мои карманы и обыскивают эту скромную камеру, чтобы убедиться, что я не готовлю побег. Черт возьми, как высоко меня ценит наше правительство!
– Для этого у правительства есть все основания.
– Нет же! Я был бы счастлив, если бы меня оставили в покое и позволили жить в каком-нибудь тихом уголке.
– На деньги других.
– Неужели? Это было бы хорошо! Но я разговорился. Несу всякий вздор, а вы, возможно, торопитесь. Так чем же я обязан такой чести?
– Делу Каорна, – без обиняков заявил Ганимар.
– Погодите! Минутку!