с мыслью, что твой драгоценный ребенок принадлежит другой семье. Каждый вечер на ужин подавали блюда ее собственного приготовления и разговор между членами семьи мог завязаться лишь о степени вкуса. Агнесс, с детской бестактностью, говорила все, что придет ей в голову, нарушая неловкое молчание за совместными ужинами: Вот бы Келли была сейчас с нами! – каждый раз с восторгом в голосе озвучивала она свои мысли, осматривая пустой стул сестры.
Лишь Мия, с присущей ей резкостью, но по-доброму, могла ответить на это:
– Хватит грустных мыслей, Агнесс, не умерла же она в самом деле. Твоя сестра счастлива и после медового месяца мы будем часто ее навещать.
И не только на Агнесс, но и на мистера и миссис Таунсенд эти слова оказались успокоением. Мия радовалась, что у ее сестры появилось что-то свое, дом, в котором она будет хозяйкой, муж, который просто обязан превозносить ее, и что, наконец, Келли свободна от необходимости быть идеалом и примером младшим сестрам. Лишь в минуты одиночества она предавалась теплым воспоминаниям по времени, проведенному с ней. Мистер Таунсенд не подавал вида и жил как прежде. Каждому отцу приходит время отдавать дочь другому человеку, бережно передавая свою драгоценность в лоно чужой семьи. Он это понимал с самого рождения дочери. Сверх сил Господь не дает испытаний- твердил себе, как утешение, вспоминая еще о двух дочерях, и как полагается священнику, мысленно повторял заветный стих из Библии “посему оставит человек отца своего и мать…» (сн Еф 5:31 Библия).
Всё со временем забывается, и все обитатели дома вскоре вернулись к своим привычным делам. Долгие дни скрашивались вечерним семейным чаепитием в гостиной. Миссис Таунсенд, с не присущим для нее молчанием занималась рукоделием, Агнесс сидела у ее ног и играла, а иногда с внимательностью, боясь даже моргнуть, наблюдала за матерью, Мия подолгу беседовала с отцом, и все были по-своему счастливы.
Глава 3
– Мия, дорогая, знаю ты сейчас занята, но ты обязана это знать! – отрывистым голосом кричала Минни, вбегая в гостиную, у входа остановилась, чтобы перевести дух.
– Неужели ты выходишь замуж? –с почти насмешкой спросила Мия, не отрываясь от своего занятия наполнять камин дровами.
– Нет же, будет бал, твой первый выход – едва не закричав от счастья воскликнула Минни.
– Кто дает бал? Нет, не отвечай, я почти уверенна что это старая вдова Форбс.
Ответа не последовало, но по лицу Минни сразу было ясно, что это так. Хоть и миссис Форбс была несметно богата, с ней не стремились водить дружбу.
Она была крайне неприятным собеседником. В силу своих лет и количеству денег, она позволяла себе слегка вольное поведение, язвительность и совершенно не скрывать от собеседника желчи, что сочилась из недр ее черной души. Но не смотря на такую нелюбовь к людям, миссис Форбс до ужаса любила устраивать светские приемы и первой давать балы после длительного затишья. Ей льстило всеобщее внимание