не узнаю.
Я лениво кручу пистолет на пальце, стараясь поддерживать его в равновесии. Я хорошо умею это делать. Он не заряжен – я же не дура. Но чувствовать вес смертельного оружия все равно приятно.
«Норта, – думаю я, продолжая крутить пистолет. – Законы об оружии там строже, чем в Озёрном крае. Носить оружие могут только охотники, у которых есть лицензия. А таких очень мало».
Просто еще одно препятствие, которое мне страшно хочется преодолеть. Я никогда не была в Норте, но, думаю, она ничем не отличается от Озёрного края. Такая же Серебряная, такая же опасная, такая же непросвещенная. Страна с тысячей палачей и миллионами казненных.
Я давно уже перестала задаваться вопросом, почему это продолжается. Меня воспитывали не для того, чтобы я смирилась с тем, что сижу в клетке, как это сделали многие. То, что для меня – капитуляция, которая сводит с ума, для многих людей является единственным способом выжить. Полагаю, мне следует поблагодарить полковника за мою упрямую веру в свободу. Он никогда не позволял мне думать иначе. Он никогда не позволял мне принимать то, откуда мы. Не то чтобы я когда-нибудь скажу ему это. Своими действиями он лишил себя всякого права на мою благодарность.
Но и я тоже. Думаю, это справедливо. А разве я не верю в справедливость?
Я слышу шаги и поворачиваю голову, прижимая пистолет к себе в попытке его спрятать. Коллега-гвардеец не стал бы возражать против оружия, но Серебряный офицер, безусловно, возражал бы. Не то чтобы я ожидала, что кто-нибудь найдет нас здесь, внизу. Этого никогда не бывает.
Инди даже не пытается поздороваться. Она останавливается в нескольких футах от меня, и даже при скудном освещении туннеля я могу разглядеть татуировки на ее загорелой коже. С одной стороны, от запястья до макушки ее бритой головы, поднимаются шипы, по второй ее руке спускаются розы. Ее кодовое имя Холидей, но Сад был бы подошло куда больше. Она тоже капитан – и тоже подчиняется полковнику. Всего под его командованием десять человек, каждый с большим отрядом присягнувших солдат, присягнувших своим капитанам.
– Полковник ждет тебя у себя в кабинете. Новые приказы, – говорит она. Затем она понижает голос, хотя так глубоко в Ирабелли нас никто не услышит. – Он недоволен.
Я ухмыляюсь и протискиваюсь мимо нее. Она ниже меня ростом, как и большинство людей, и ей приходится приложить усилия, чтобы не отставать.
– Разве он когда-нибудь бывает доволен?
– Ты понимаешь, о чем я. Это совсем другое.
Ее темные глаза вспыхивают, и я вижу в них страх. Это случается редко. В последний раз я видела ее в лазарете, когда она стояла над телом другого капитана. Саралин, Милосердие, которая потеряла почку в результате обычного рейда с оружием. Она все еще выздоравливает, но хирурга, который ее оперировал, можно назвать в лучшем случае ненадежным.
«Это не твоя вина. Не твоя работа», – напоминаю я себе.
Я сделала все, что могла. Не в первый раз мне приходилось иметь дело