варенья и насовал туда косточек.
– Хочешь финик?
В тот вечер несколько недель назад Грэйс допоздна засиделась в библиотеке. Старательно делая вид, что готовится к тесту по биологии, она ждала, когда Джек закончит работу, чтобы вместе с ним идти домой десять, а то и пятнадцать минут. Самира тоже делала вид, но не так убедительно: сидела напротив и часа два перечитывала один и тот же абзац. Грэйс хотя бы переворачивала страницы, если Джек проходил мимо.
Почувствовав голод, она достала свой пакетик с сухофруктами, в котором осталось два помятых финика. Бутерброд с ветчиной и сыром Грэйс приберегла для Джека.
– Хочешь финик? – спросила она Самиру. – Там внутри ещё орешек.
Грэйс достала один, завернула его в салфетку и положила на одинаковом от них обеих расстоянии, в равной степени позволяющем и согласиться, и отказаться.
– Зачем? – опешила Самира.
– Чтобы не быть голодной.
Самира сняла с волос блестящую заколочку в форме кленового листика и поместила её рядом с фиником.
– Тогда ты возьми это. – И она выжидающе уставилась на Грэйс.
– Зачем?
– Чтобы было красиво.
Самира схватила лакомство и вместе с салфеткой спрятала его в карман.
– Но мне не… – начала было Грэйс, но почувствовала, что лучше не спорить. Кое-как прицепив заколку на макушке, она максимально приветливо улыбнулась.
Самира вновь погрузилась в чтение первого абзаца на первой странице учебника высшей математики.
– Знаешь, если тебе нужна помощь – у меня есть друг, Тони, он хорошо разбирается в этом…
Самира кивнула и, придерживаясь основных законов о вопросах и логических на них ответах, сказала:
– Под эту заколку тебе ещё нужно платье. Голубое желательно. Хочешь, я помогу тебе выбрать? Можем завтра встретиться и пойти в магазин. Хотя завтра я не могу. Мне уже пора.
Самира захлопнула книгу и стремительно покинула библиотеку, оставив Грэйс с открытым ртом. А потом подошёл Джек и, как обычно, занял собой основную часть её мыслей. В последнее время Джека вообще стало слишком много, если учитывать, что его всё так же было недостаточно.
Грэйс нажала кнопочку на своём новом плеере, и включилась следующая песня. Красивая такая, на испанском языке. Одна из тех, что записал Тони. На испанском Грэйс знала целых три слова: любовь, мечта и сердце. Встречались они часто, видимо, история получилась душераздирающей.
Солнце коснулось верхушек самых высоких деревьев, и в гостиной появились первые вечерние тени. Тони заворожённо доставал из сундука один предмет за другим и передавал их Самире.
– А это что? – спрашивал он каждый раз.
– Это праздничная рубашка, – почти без раздражения ответила Самира.
– А это? – Тони достал увесистую бутылку в форме капли, запечатанную сверху позолоченной пробкой.
– Надо же, это самый настоящий арадонский эль!
Джек оживился.
– Эль?