на Дворцовую площадь перегораживали стройные ряды Преображенского полка. В них, как в плотину, упирался людской поток, растекаясь по сторонам и постепенно охватывая солдатский строй с флангов.
Толпа густела и ширилась, вбирая в себя все новые ручейки из улиц и переулков. Солдаты в строю явно нервничали. Невозмутимость сохранял только молодцеватый штабс-капитан, со скучающим видом прохаживающийся перед второй линией оцепления, расположенной непосредственно у стен Зимнего дворца.
– Пошто не пускаете? – истерично взвизгивал голос из глубины толпы.
– Охолони! Не велено! – строго отвечал усатый седой унтер, грозно нахмурив косматые брови.
– Да мы ж только одним глазком глянем, – игриво взывали из толпы, – убедимся, что царь-батюшка жив-здоров, и по домам…
– А ну осади! – тяжелый приклад винтовки пролетал в вершке от носа самых беспокойных, и пока это помогало. Но всем было ясно, что статус-кво ненадолго – народ напирал. Развязка случилась, как всегда, неожиданно. Веселая стайка студентов, схватив за руки одного из зевак и подбежав вплотную к армейскому оцеплению, как из пращи, швырнула его в строй солдат. Не ожидавшие применения живого метательного снаряда, служивые подались в стороны, строй дрогнул, и в образовавшуюся щель посыпалась радостно гогочущая молодежь. Унтер, уже не тратя попусту слова, огрел по спине самого наглого, который сразу рухнул как подкошенный. Подчиняясь команде, первая шеренга взмахнула прикладами и ощетинилась штыками. Хрустнули чьи-то кости. Раздались стоны раненых. На утоптанный снег упали первые капли крови. Толпа подалась назад, но, как дикий зверь, почуявший запах добычи, почти сразу остановилась и решительно двинулась на разорванную шеренгу гвардейцев. Дикий вопль «убили!» и коллективное «а-ах!» перекрыли хлопки пистолетных выстрелов. Затесавшиеся в толпу боевики в упор расстреливали солдат, расчищая проход на площадь. Усатый седой унтер первым упал на мостовую, удивленно глядя в небо остекленевшими глазами. Рядом с ним снопами валились его молодые сослуживцы. Толпа окончательно смяла строй и вырвалась на Дворцовую площадь. Вслед ей неслись истошные крики: «Царя-батюшку извели, изверги! И нас извести хотите!!! Бей сатрапов!!!»
Штабс-капитан, остолбеневший от вида обезумевшей толпы, разметавшей первую линию оцепления и несущейся прямо на него, успел, тем не менее, сделать шаг в сторону и, подняв руку, скомандовать: «По бунтовщикам! Пачками! Пли!»
– Знаете, Дмитрий Федорович, – пытался шутить Зубатов, одновременно стряхивая с себя стекольное крошево и перезаряжая револьвер, – я все чаще думаю о смене профессии на более спокойную и безопасную. Например, на укротителя крокодилов… Как вы думаете, у меня есть шанс приручить это пресмыкающееся?
– Обещаю на собственные средства приобрести и подарить вам пару рептилий, – поддержал шутку генерал Трепов, старательно перематывая оторванным рукавом рубашки окровавленную руку, – первым делом займусь, как только