фига себе! – изумился Мишка. – Как это я?
И шустро полез вверх, цепляясь за корни. Вылез. Быстро пошёл к избе и вдруг вспомнил, что ещё недавно были какие-то страдания, а сейчас такое чувство, что вроде и не ел совсем. Удивился происшедшему, нащупал шишку на затылке и открыл дверь.
– А ну быстро закрыл! – раздался рёв.
– Да, да, – Мишка испуганно вздрогнул.
– Ходят тут всякие!
Здоровяк Петров тяжело глядел на него. Наконец презрительно сплюнул и отвернулся. Мишка тихо полез на нары.
– Ну поехали, поехали, – Васильев раздавал карты.
«Нет, последнее время Петров совсем обнаглел! – раздеваясь, возмущённо подумал Мишка. – Хамит, задевает при каждом удобном случае, застращал всех. Каждый день в карты играют до двух часов ночи, спать мешают, а назавтра вставать».
Тут Петров зевнул, потянулся, при этом явно нарочно толкнул Мишку рукой, неожиданно рыгнул и громко рявкнул:
– Эх, бабу бы…
– Бабу, бабу! – повторил Васильев.
А Петров опять толкнул щуплого Мишку.
– Ах так! – закусил губу Мишка и с этого момента решил копить злость, чтобы разозлиться и ответить обидчику.
Ничего не подозревающий Петров ежедневно подливал масло в огонь.
Через две недели созревший Мишка при всём честном народе подошёл к нему в столовой и, подбоченившись, грозно спросил:
– Эй ты, в морду хочешь?
– Че-го? – Петров отставил компот.
– А ничего.
И со всей силы засветил изумлённому верзиле в глаз.
Мишку хорошо побили, но Петров как-то поутих. А тут резко похолодало, лужи подёрнулись ледком, замёрзла грязь, и кончился колхоз со всей его картошкой. Обрадованные студенты весело грузились в автобусы и громко пели на прощание:
– Пусть дядя Ваня моет спину тёте Груне стиральной доской в колхозной бане… От этих вишен остался один след…
Да, время бежит быстро – уже четвёртый курс. Мишка совсем взрослый, и с осознанием этого факта пошёл работать. Поначалу он хотел устроиться в гинекологию, чтобы быть поближе к женщинам (с чисто медицинской точки зрения), но заведующий отделением очень подозрительно посмотрел и отказал. Пришлось взять Серёжку и идти в новоотстроенную хирургию, где небольшой унылый человечек, главный там хирург, объяснил проблему.
– Понимаете, – сказал грустно, – они в коридоре сначала постелили линолеум, а затем покрасили стены и потолок, – вздохнул и добавил с выражением: – Собаки! – попросил с надеждой: – Ребята, вы не могли бы оттереть пятна?
И вот в рабочее время Серёжа и Мишка занимаются странным делом: ползают в гулкой тишине по приблизившемуся, как в увеличительное стекло, полу и скребут ножами пятна. По обе стороны коридора одна за другой ждущие двери палат, внутри затаившиеся, заправленные кровати.
– Серый, убери ноги – пол запачкают!
– Вот сам и убери!
– Серый, а я слышал, на кафедре урологии есть кошка Простатка.