Вы уже достаточно видели для того, чтобы убедиться в правдивости моих слов. Мы здесь ничему не поможем, ничего не остановим, а между тем ночь холодна, с Пей-хо поднимается сырость… Пойдёмте, Елена!
Он подал ей руку, и девушка машинально последовала за ним, опять по той же лестнице.
Очутившись в прежней комнате, оба они молчали некоторое время.
– Я знаю, Елена, что вы боитесь за вашу семью, – тихо заговорил наконец хозяин. – Не бойтесь, по крайней мере, сегодня. Завтра. Если не произойдёт ничего особенного, ничего такого, что бы усилило народную ярость, может быть, всё обойдётся благополучно, и европейцы успеют покинуть Пекин невредимыми.
– Вы так думаете? Вы, может быть, только утешаете меня? – воскликнула с отчаянием в голосе Лена. – Может быть, моя бедная мама уже убита? Скажите мне всю правду!
– Нет, я уверен в своих предположениях. Пока что гнев толпы направлен только на тех, кого они считают преступными. Наше правительство, которое гордые европейцы презирают, мудро. Оно не желает делать зло своим белым братьям, но то, что происходит теперь, должно послужить им указанием… Горе им, если они не поймут его.
– Но что могли сделать европейцы Китаю, чем они восстановили народ против себя? Разве не с добром они явились к вам? Скажите же, Вань-Цзы!
Китаец молчал, будто собираясь с мыслями.
– Вы хотите знать причины этого ужасного движения, Елена? Хорошо, я скажу вам. Вы назвали меня другом европейцев. Верьте, что я таков и на самом деле. Недаром же я родился в Европе и провёл там детство, юность… Но я, вернувшись сюда, посвятил себя изучению моей родины, я прочёл всё, что написано о Китае в Европе. И знаете, к какому я пришёл заключению?.. Мы, китайцы, стоим на высшей степени культуры, тогда как Европа только-только приближается к подножию её пьедестала. Погодите, я договорю. То, что Европа переживает теперь различные степени рабства – рабство силы, рабство финансовое, рабство ума, – всё это уже пережито нами за целые тысячелетия до этого времени. Мы прошли через все стадии общественной жизни и наконец создали себе формы быта, наисовершенные, далее которых идти уже некуда. Мы их пережили, а Европа только начинает переживать. Нас европейцы называют «мёртвым народом», считают дикарями. А так ли это на самом деле? Взгляните сами, взгляните беспристрастно. Далеко до нас Европе. Кто в Китае стоит во главе народа, распоряжается его судьбами? В Китае во главе народа стоит сословие литераторов, учёных – людей светлого ума… Постойте, постойте, Елена. Вы сейчас скажете, что наши чиновники – вымогатели и взяточники, что в судах у нас прав тот, кто больше даст. Но где их нет, где вы найдёте полное совершенство? Мало того же самого в Европе? У нас от взяточничества и вообще от недобросовестности наших чиновников страдает отдельная личность – там целые народы. А разные тлетворные европейские влияния? Да о них в Китае никто никогда не слыхал, а страны Европы с их хвалёной цивилизацией изнемогают от них. Не доказывается ли воочию, что как ни плох строй нашей жизни, а наш народ доволен им. Неужели же те, кто стоит во главе его, должны допустить