по сторонам, огибая что-нибудь растопыренное, грозящее небу высохшими корнями, уже серыми, острыми, как наконечники копий.
Когда снова оказывались друг у друга на глазах, у Олега котомка за плечами становилась все толще и толще, явно на ходу срывал лечебные травы, а Таргитай однажды появился из-за деревьев с оголенной от коры палкой, лизал жадно, как коза лижет соль, жмурился от наслаждения так, что пару раз треснулся о стволы, сверху посыпались листья, сучья и птицы из гнезд, даже сами гнезда.
Солнце светило через листву все жарче. По лесной тропке бегали узорчатые тени, сшибались, наползали друг на друга, составляли такие причудливые узоры, что зачарованный Таргитай засмотрелся, а когда опомнился, догонял друзей так рьяно, что хриплым хеканьем распугал в кронах птиц, а в дуплах перепугал белок и куниц.
Олег чему-то морщился, Таргитай слышал в голове волхва хруст и скрип, шелест, уже решил было, что знает, как мозги придумывают умные мысли, потом заметил, что волхв в великой задумчивости чешется, как простой пес или певец… богом Таргитай себя никогда не называл, а не считал тем более, решил смолчать о своем неполном открытии, а Олег, начесавшись, хлопнул себя по лбу, весь просиявший:
– Боромир рек о Черной горе, в которой живет владыка всех горных великанов!.. Жаль, я тогда составлял отвар из трав, слушал вполуха… Но если прийти к королю великанов, он нас выслушает, ибо король – это не дикие великаны, что вырывают деревья с корнями, ревут и трясут скалы!
Мрак скептически хмыкнул:
– В Черной горе?
– В Черной.
– А как туда попадешь? Постучишь?
Олег недолго морщил лоб, ответил сразу:
– Разрыв-трава отворяет любые запоры. Хоть простые замки, хоть ключи из-под земли, хоть мосты, хоть сомкнутые горы…
Мрак развел руками, голос оборотня был полон яда:
– Осталось пустяк. Добыть эту разрыв-траву. Но я голову ставлю на заклад, что ты ее в этом лесу вряд ли найдешь!
Олег не ответил, замедлил шаг, ибо впереди из-за деревьев на тропку вышли пятеро крепких мужиков. Все в лохмотьях, рожи звероватые, в шрамах, у одного вырваны ноздри напрочь, отчего лицо вовсе не лицо, а добротное кабанье рыло.
У всех в руках дубины, увесистые, из цельных комлей молодых деревьев, с обугленными шишаками, оставшимися от срубленных корней. А у того, который вышел вперед, в руке был топор на длинной рукояти, а грудь защищал настоящий наплечный панцирь, старый, но из железных пластин.
Олег сказал досадливо:
– Опять?.. Это уже было.
– Было, – подтвердил Таргитай с готовностью. Подумал и добавил убежденно: – И даже бывало.
Мрак поднял руки:
– Мужики!.. Бросьте это дело. Вы ж видите, с нас взять нечего.
Вожак оглядел его с головы до ног. Глаза потемнели, проговорил медленно:
– Ну, это еще неизвестно. Такие бродяги даже в лаптях, бывает, носят камушки… А золотые монеты зашивают в тряпки.
– У нас не тряпки, – обиделся Таргитай.
Вожак ухмыльнулся:
– Мы должны проверить.
– Как?
– Да