зла и против него. Я так много раз сбегал, что просто сбился со счёта. Я так хочу избавиться от его тирании. Но боюсь, мне это не под силу.
– Не унывай! – сказал Костя. – Как говорил мой дедушка: «Утро вчера мудренее». Завтра всё может измениться, главное пережить сегодня.
– Пережить сегодня… – повторил Ламп. – Может и так… Может для тебя это и главное. Меня не убьют – я сын Эмиссара. Меня могли убить сотни раз, но так и не сделали этого. Так, наказывают потихоньку. Тебя, где поймали?
– Я так понял, что оказался посреди Караульных скал, а там какие-то лужи-охранницы меня выдали.
– А-а-а-а. Вода из Караульного пруда, – сразу сообразил Ламп. – Тебе лучше солгать, что ты лазутчик из Авернаса. Тогда может и дадут тебе пару дней жизни, правда пытать будут, чтобы секреты Подпольщиков выведать, но ты ведь ничего не знаешь, тебе нечего бояться.
– Ну… Это не совсем так. Знаю. Я был у них однажды. Они спасли мне жизнь. Так что, боюсь, могу выдать их секреты. Я ведь видел их секретное место. Думаешь пытки не выдержу?
– Не выдержишь. Никто не выдерживает.
Тут лязгнул замок и дверь камеры отворилась. На пороге возник стражник, с ног до головы закованный в латах. Он грубо схватил Лампа и выволок его из камеры. Когда дверь темницы захлопнулась, Костя ухитрился встать, опираясь на стену. Он встал на цыпочки, и выглянул в окно. Лампа вытащили на центральную площадь и поставили перед странным и довольно страшным человеком. Он стоял левой стороной к Косте и мальчик увидел его платиновые волосы и голубые глаза… но, когда он повернулся лицом к Косте полностью, его передёрнуло. Мужчина словно был расколот надвое. Правая половина волос была каштановая, а правый глаз был мутного, болотного цвета. За спиной у человека бросались в глаза огромные крылья. Левое крыло белоснежное с перьями, а правое крыло летучей мыши.
Мужчина смотрел хмуро и с презрением на Лампа, Костя прислушался и услышал, как мужчина заговорил голосом с хрипцой:
– Ты разочаровал меня уже в который раз! Ты не достоин носить греб своего рода! – и мужчина оторвал герб с плаща Лампа и также вырезал ножом с его сапог.
– Отныне, не сын ты мне и будешь нести те же лишения, что и простой люд! – мужчина сорвал с мальчика рубаху и стал хлестать его плетью. Но плеть эта была страшна, она пела в полёте, а когда прикасалась к коже человека, словно вгрызалась в плоть. После каждого удара на спине Лампа остались глубокие кровавые борозды. Ламп не произнёс ни слова, он терпел каждый удар, но ни единой слезинки не упало из его глаз. И в этот момент Костя понял, что уважает парня. Сможет ли Костя вынести пытки, если его, конечно, будут пытать.
Лампа внесли в тюрьму и бросили на жидкое сено. Но вместо него, стражники схватили Костю, и потащили его в другое помещение. Напротив эшафота было помещение сломанной дубовой дверью. Внутри стоял сумрак и пахло туалетом и рвотой. Помещение было грязным, там стояли лишь несколько предметов непонятного назначения, а также стол и стул,