и с ходу начинают им умные советы давать. Ну-ну. Посмотрел бы он сейчас на парочку таких умников. Матвей снова усмехнулся и вернулся к своим размышлениям. Что ни говори, а вариантов у него немного. И самый простой – оставаться в станице до того момента, пока бабка жива, а потом перебраться куда-то к людям, но держаться обособленно. В общем, стать одиночкой.
«Ни пахать, ни сеять я не умею. Любым ремеслом владею на уровне ученика. Остается только одно. Начать жить с того, что умею делать лучше всего. Воевать. Год у меня есть. Потом война на Балканах, и там можно будет попробовать себя проявить. А кстати, где эта самая станица находится территориально? Ухохочусь, если на Кавказе. Получится, с одной войны на другую. А может, это не так и плохо. Тут война никогда не заканчивалась. Турки с желтоухими в этих местах вечно воду мутили. Вот, кстати, и еще одна точка приложения моих умений».
Нащупав подходящую ниточку, Матвей принялся вспоминать все, что когда-либо читал или слышал о действиях Российской империи на Кавказе. Но как назло, ничего толкового в голову не приходило. Только виски разболелись. Удрученно вздохнув, он глотнул воды и, откинувшись на подушку, еле слышно проворчал:
– Говорила мама дураку, учи уроки. Так нет, филонил. Вот теперь мучайся, дубина. Ладно. Какая-то канва начала вырисовываться. Линия поведения – одиночка. Точка приложения сил – военные действия. Из умений… Стрельба, ножевой бой, рукопашный бой, маскировка, разведывательно-диверсионные действия. Место действия – или Кавказ, или Балканы. Там видно будет. Если я правильно помню, горцы людьми в это время торговали только так. Особенно с турками. Воровали людей и ради выкупа. Вот и сфера деятельности. Нужно только будет как следует подготовиться, а главное, привести себя в порядок. А то этот доходяга под весом местного карамультука пополам сложится.
Решение было принято, и на душе слегка посветлело. Чуть улыбнувшись, Матвей еще раз приложился к кружке и, услышав шаркающие шаги бабки, негромко окликнул:
– Бабушка!
– Ась! Шо, внучок? – суетливо спросила женщина, быстро подходя к лежанке.
– Мне б поесть, – смущенно попросил Матвей. Словно в поддержку его просьбы, живот парня издал длинную громкую руладу.
– Ох ты, господи! – засуетилась бабка. – Сей же час принесу, Елисеюшка. Сей же час все будет. Оголодал, болезный. Оголодал, кровиночка, – негромко причитала она, гремя чем-то в летней кухне во дворе.
Спустя минут десять Матвей наслаждался ароматным куриным супчиком с кусками куриного мяса и какой-то крупой. Какой именно, он даже рассматривать не стал. Не до того было. Умяв миску варева с толстым куском пахучего ржаного хлеба, он отдал посуду бабке и, сыто отдуваясь, улыбнулся:
– Благодарствую, бабушка.
– На здоровье, внучок, – радостно улыбнулась она в ответ. – Может, еще чего хочешь?
– Спросить хотел, – воспользовался Матвей моментом. – Батино оружие где теперь?
– Ох ты ж, господи! – охнула бабка. – Едва говорить