и потому не соглашаться с его мнением, я считаю преступлением.
К сожалению, я не знаю, кто ещё присоединился к вам сегодня, из-за чего не могу вручить дочери остальные подарки, но знайте, я помню каждого. Удачного праздника!
Валидоров Лонгрес, сын Клидора»
Когда Фиона закончила читать и попросила попить, чтобы восстановить голос, молчание продолжилось. Первым, кто нарушил эту ночную тишину, был Гауен, гоблиноподобный воин.
– Что ж, зато теперь можно не терзать себя муками совести, за то, что я продал череп какому-то парню из Магграда.
Выпив воды и переведя дыхание, Фиона снова раскрыла мелочник и начала доставать свёртки разных размеров и передавать их будущим владельцам. Первым распакованным подарком был дар Джарвису, что оказался стрелой, которую Сандро по манере её изготовления и цвету дерева сразу отнёс поделкам девятого века. Джарвис не стал высказываться об этом даре, так как для него стрела, изготовленная тысячу лет назад, ничем не отличалась от стрелы выструганной пару дней назад.
Вторым был Сандро. Как только Фиона передала ему свёрток, он развернул бумагу и обнаружил серебряные карманные часы.
– Ну, часы как часы, чего в них такого необычного? – спросил Джарвис.
– Ты не понимаешь, – сказал Сандро, внимательно изучающий прибор, находящийся в его руках. – Видишь эти узоры на крышке? Это давно умерший язык. Талхитский, если быть точным. А знаешь, что это означает? Это значит, что этим часам больше двух тысяч лет. Но разбираться с этой технологией мы будем уже на трезвую голову.
И Сандро убрал часы себе в карман.
Третьей была Сегреда. Она распаковала свой подарок и обнаружила золотое ожерелье. При первом же взгляде на украшение становилось понятно, что сделано оно было лучшими мастерами неизвестного народа: подвижное золотое тело, крохотные алмазные зубки и маленькие завораживающие изумрудные глазки. Как только Сегреда увидела в бумаге столь прекрасное ожерелье, её лицо засияло, словно солнце в летний день. Никогда в жизни у неё ещё не было драгоценности, такой значимости, не смотря на почётное звание графини. Лицо же Фионы в это мгновенье смешивало в себе восхищение красотой ожерелья, гнев на отца, что не ей он подарил такое украшение, зависть и насмешка.
– Это же «змейка Аксаджавы»? Я ведь прав? – спросил Сандро, глядя на Фиону.
– Да, она же «метка Баронессы», – отвечала Фиона.
– И что? С ней действительно связаны ужасные вещи? – с встревоженным лицом произнесла Сегреда.
– Их действительно много, – не отрывая взгляда от змейки говорила вампир, – но их я расскажу ближе к полуночи, чтобы эффект был ярче.
– Моя школа, – раздался холодный голос Клодвига.
Единственным не развернувшим подарок оставался Эндан. Получив свёрток, он уже знал, что в нём. Никакая упаковка не могла создать интригу вокруг меча. Любой боец за пару секунд поймёт, какой тип оружия перед ним, что уж говорить об архимаге, что способен чувствовать предметы. Но снимать эту