о запрещённом растении, об его поставках и о подробностях сделки.
– Спайк, а ты случаем сам не того? Не употребляешь? – спросил Атикин.
– Что? Нариум? Конечно, употребляю, странный вопрос. Знаешь, он добавляет блюдам некоторую пикантность, – отвечал Спайк, но в итоге заметил, что Атикин плохо его понимает, и пояснил. – Дело в том, что я дракон и никакие вещества не могут вызвать у меня привыкание.
– Ах, да драконы же плохо различают вкусы.
– Ну, а вот здесь я исключение из правил, – с лёгким высокомерием произнёс Спайк, – иначе бы я не добавлял бы в суп нариум.
Они продолжали ещё некоторое время беседовать о блюдах, делясь своими любимыми рецептами, но вскоре у Атикина от всех этих мыслей прихватило живот, так как последние две недели он ел только водяное пюре, а никакие изысканные творения поваров к нему в руки не попадали. Поэтому было принято решение, что пора обсудить более важные вопросы, по типу:
– И что нам тогда грозит?
Заданный Атикином вопрос был действительно очень болезненным для сидящих в этой комнате. Каждый из них представлял самое худшее, что способно было с ним случиться, но никто не высказывал никаких предположений.
– Я сначала думал, что со мной поступят по всей строгости закона Магграда и казнят, – сказал Люк, – но потом узнал, что тебя, Атикин, здесь держат за мелкое воровство, и понял, что настолько строгое наказание отметается.
– Почему? – спросил Атикин.
– Просто людей, обречённых на смертную казнь сажают либо в единоличные камеры, либо с такими же обречёнными.
– У меня были приблизительно подобные мысли, – говорил Спайк, – только они меня не перестали мучить. Дело в том, что я десять лет назад сильно напортачил… не хочу рассказывать в подробностях об этом, но итог в том, что меня могут отправить к гномам или того хуже к драконам, и поверьте лучше смерть, чем то, что они способны сделать.
Слушая своих сокамерников, Атикин понял, что и Люк, и Спайк знали, что может быть им уготовано, и понимали, на что они идут. Принц же ни разу не хотел делать что-то противозаконное, он просто поступал так, как он привык, так, как его учили.
– А что грозит мне? – спросил Атикин.
– Максимум за что тебя может ждать наказание, это попытка кражи и бродяжничество, – говорил Люк, явно лучше всех в комнате разбирающийся в законах Магграда, – и наказание здесь явно не такое серьёзное. То есть наибольшее, что тебе грозит это ссылка в Загорье или Куркию.
Тут Спайк принял серьёзный вид или, как бы сказал кто-нибудь из его знакомых, даже напрягся.
– Почему ты сказал про Загорье? – спросил Спайк. – Там же сидят лишь политические преступники и закоренелые убийца с ворами.
– И куча нищеты, – отвечал Люк. – Надо же её куда-то девать, чтобы не было официальной безработицы и перенаселения в мощнейших странах Яузы. Вот большинство неработающих и отсылается в Загорье, а там уж они пытаются выживать на этой варварской территории, среди таких же варварских жителей, без медицины и привычных радостей