очередного восхождения, я узнаю, что в лагере траур по погибшему Валере Станкевичу. Как выяснилось, он погиб уже при спуске с Западной вершины Мижирги по маршруту 5А к. т., успешно взойдя на Восточную Мижирги по Северной стене (5Б). У него произошёл обрыв самостраховки. А ведь он был куда более квалифицированным спортсменом, чем я! Несмотря на то, что Валера не был моим другом, но тот факт, что я совсем недавно работал с ним, в полном смысле слова, плечом к плечу, мягко говоря, не мог оставить меня равнодушным к этой трагедии. Но, по неписанным законам альпинизма, если ты собираешься им заниматься всерьёз и надолго, то научись держать себя «в руках» в любой ситуации, коих, почти наверняка, тебя ожидает впереди ещё немало.
Конечно, трагедия с Валерой потрясла весь наш Ленинградский сбор, но уже через несколько дней сбор продолжил свою работу в соответствии с намеченным планом. Мне лично предстоит руководство ещё тремя участниками на вершину Шхара Главная (высота 5,203 м) по маршруту 4Б к. т. Восхождение это прошло гладко, что называется, без сучка и без задоринки, и потому там не было ничего такого, чтобы имело смысл здесь рассказывать. Тем не менее, именно это, удачное во всех отношениях восхождение, имело далеко идущие негативные последствия для меня.
Начну с того, что начальником сбора в этом году опять был Митя (Дмитрий Евгеньевич) Хейсин, а старшим тренером, как и в прошлом году, его друг Артём Георгиевич Варжапетян. Им обоим я уже пропел дифирамбы в главе, посвящённой предыдущему летнему сезону. А в этом сезоне и, конкретно, на этом восхождении вот что произошло:
Когда моя группа достигла «Австрийских ночёвок», что в шести часах ходу от лагеря, мы встретили там группу, которая под руководством Артёма только что поднялась и спустилась как раз по нашему маршруту. Я спросил у Артёма: каково состояние всего маршрута на данный момент и нужны ли на нём кошки. Артём очень уверенно ответил: «нет, не нужны; оставьте их здесь под камушком». Тогда я сказал своим ребятам, чтобы они оставили свои кошки прямо здесь на ночёвке, но свои кошки всё-таки оставлять не стал – так, на всякий случай. На разборе восхождения, который проводил сам Митя в присутствии Артёма, как-то случайно выяснилось, что три пары кошек были оставлены на ночёвке. Конечно, формально это было нарушением правил техники безопасности в горах, о которых, безусловно, на разборах следует обращать серьёзное внимание всех участников сбора. Я оправдался тем, что «кого же мне следует слушать, если не Артёма – старшего тренера нашего же сбора?». На этом разбор закончился, всем было засчитано восхождение, а мне руководство. Мы разъехались по домам и, казалось, ничто не предвещало бури.
Но, месяц спустя уже в Ленинграде во Дворце Профсоюзов, где Митя отчитывался о результатах сбора, он, к удивлению всех присутствующих, зачитал список (который сразу получил название «чёрного списка») из восьми человек, которым закрывается путь ко всем последующим спортивным сборам. Это, в свою очередь, означало практически полную остановку в спортивном росте. Для меня это