экспедициях, и особенно о второй имеется много публикаций, как печатных, так и электронных, но о них я расскажу в соответствии с хронологией чуть позже. Больше того, когда в 1987 году я первый раз вернулся из эмиграции в свой родной Ленинград, Саша Эпштейн передал мне Митину просьбу о встрече со мной «в любом удобном мне месте и в любое удобное мне время». Мы тогда действительно повидались с ним в Сашиной квартире к обоюдной радости.
Однако вернёмся в 1965 год. Конкретно мне вменялось в вину «оставление трёх пар кошек на «Австрийских ночёвках» во время восхождения на вершину Шхара по 4Б к.т., когда этого делать не следовало. С этого момента мысль о том, что фортуна опять от меня отвернулась, не покидала меня. Первым делом я позвонил Артёму Варжапетяну и попросил у него защиты – ведь это его совету старшего тренера нашего сбора я последовал. Ещё хорошо, что я тогда, несмотря на совет Артёма, решил оставить свои кошки при себе, так, на всякий случай. Если бы я этого не сделал, у Мити было бы больше оснований для ещё более серьёзного наказания. Артём в ответ промямлил что-то формальное и я понял, что он не будет ввязываться в это дело и защищать меня перед своим другом Митей. Тогда я начал лихорадочно перебирать в своей памяти всех, кто был на нашем сборе и кто, по моим понятиям, мог бы восстановить справедливость. Я не нашёл никого лучше, чем Коля Романенко. Интересно, что в то время меня с ним абсолютно ничего не связывало – он был старше меня, уже сильным мастером спорта и, несмотря на то что мы уже второй год подряд были на одном сборе, по уровню подготовки мы были с ним «в разных весовых категориях». Т. е. для меня он выглядел старшим товарищем, на которого я смотрел с восхищением, и не более того. Так почему же я выбрал для помощи Колю, а не кого-нибудь другого? Дело в том, что Коля всем своим поведением «излучал» доброжелательность, надёжность, уверенность и, в то же время, ярко выраженное отношение к справедливости. Недаром, Коля был членом комиссии ДСО «Труд» по этике. И надо сказать, что интуиция меня не подвела.
Я узнал номер его домашнего телефона и позвонил, прося о встрече. Коля, даже не спросив зачем он мне понадобился, пригласил меня к себе домой, где я ему и рассказал о своей проблеме. Коля внимательно меня выслушал и пообещал разобраться. Очень скоро я узнал, что моё имя было вычеркнуто из «чёрного списка», как несправедливо туда попавшее. Я уверен, что кроме Коли, никто другой не стал бы тратить на меня время. Вот так неожиданно возникшая проблема, можно сказать «на пустом месте», так же неожиданно и разрешилась. К сожалению, жизнь Коли трагически оборвалась 5 декабря 1973 г. в Кавголово во время лыжной тренировки при тридцатиградусном морозе вследствие переохлаждения в сочетании с сердечной недостаточностью. Вся их команда бегала там 20 км дистанцию. И несмотря на то, что произошло это не в горах, а почти в центре цивилизации (всего в 30 км от Ленинграда) его не удалось спасти. Здесь хочется ещё раз вспомнить пословицу, говорящую о том, что «хорошие люди долго не живут».
В результате Колиного вмешательства