Однако, когда он достиг леса, легионеры исчезли из виду.
«Этого еще не хватало! Куда они подевались?» – забеспокоился шпион.
Он проехал до того места, где дорога просматривалась далеко вперед, но группы нигде не было видно.
«Не иначе как в лес свернули!» – подумал он, и чуть пришпорил коня.
Доехав до поворота в лес, Карнеус осторожно повернул Вульпа, направляя его на лесную дорогу, стараясь двигаться как можно тише. Благо, походка коня была сама по себе негромкой, но в лесной тишине даже тихий топот был слышен довольно далеко.
Где-то там в лесной чаще раздалось приглушенное конское ржание.
«Точно, там!» – подумал он и двинулся чуть быстрее.
Однако не успел он проехать и ста шагов, как выехал на небольшую прогалину и неожиданно для себя оказался окруженным четырьмя римскими воинами.
С замиранием сердца Атэс выехал из лесной чащи на поляну. Ирис стояла возле Тантума и, бросив в его сторону лишь мимолетный взгляд, тут же отвернулась.
«Не узнала!» – Подумал он, и даже обрадовался. Дарий оказался прав, предложив ему поменяться с ним шлемом, чтобы девушка не сразу поняла, кто к ней подъезжает.
Он не спеша направил лошадь по направлению к ней, глядя на нее во все глаза и ожидая с трепетом, когда же она повернется и наконец узнает его.
Поскольку на нем был надет большой офицерский шлем, украшенный страусовыми перьями, И́рис, увидев издалека, как он выезжает на поляну, подумала, что это Дарий, и отвернувшись в другую сторону, продолжила наблюдать за двумя смешными птичками на ветке ближайшего дерева, перечирикивающимися друг с другом о чем-то о своем о птичьем.
Атэс, улыбаясь, подъехал совсем близко и, спрыгнув с лошади, подошел к ней вплотную.
– Смотри, какие смешные пташки! – сказала она, все еще не глядя на него. – А разговаривают с друг другом на птичьем, ну, прям как люди.
Он усмехнулся в ответ и специально негромко сказал:
– Может быть это жених и невеста, и они обсуждают свою будущую свадьбу?
Знакомый голос резанул ей уши. Она резко обернулась, глядя на него широко раскрытыми глазами и, если бы не его палец, приложенный к губам в знак молчания, И́рис, наверное, закричала бы на весь лес. А так, почти задохнувшись от счастья и неожиданности, она бросилась к нему на шею и стала обнимать его, и покрывать поцелуями его лицо, плача и смеясь одновременно, и приговаривая:
– Сахир, милый мой, как же я соскучилась! Как я вся извелась без тебя, любимый! Как хорошо, что ты цел и невредим! А я глупая, надо же! И зачем я Дария упрекала?
Она говорила, и говорила, и говорила. Слова просто лились из нее неудержимым потоком, как будто все, что у нее накопилось за все эти долгие дни разлуки должно было вылиться сейчас, во время этой столь долгожданной встречи.
Атэс с улыбкой молча слушал этот словесный поток, не говоря ни слова, а просто обнимая и прижимая ее к себе. Ему, конечно же, тоже хотелось очень много чего сказать, но он