садовой дорожке, идя к нему навстречу. Он порывисто сделал лишь один шаг по направлению к ней, и она, не выдержав, сорвалась с места, побежала к нему навстречу и, прыгнув ему на шею, стала целовать его.
– Милый, милый Сахир! Милый Сахир! Я не могу без тебя, милый мой! Как я скучаю по тебе! – причитала она в паузах между поцелуями.
Наконец, вдоволь насладившись вкусом его губ, она отпустила его и, жадно глядя ему в глаза, спросила:
– Ну, как ты, родной? Чем ты порадуешь свою невесту?
Он усмехнулся:
– Дарий открыл для меня школу боевых искусств. Я теперь буду тренировать его головорезов.
– О! Теперь ты не один будешь таким крутым? У тебя появятся такие же, как и ты, крутые? Надеюсь, от этого станет меньше беспорядков?
– Вряд ли… разве только, в тех местах, где случайно окажутся эти самые, крутые…
– Да-ну, брось. Я же знаю, какой ты учитель. Ты точно добьешься успеха в этой сфере.
– Откуда ты знаешь?
– По-другому просто не может быть! Я просто знаю, вот и все! Потому что ты – самый лучший.
– Ладно-ладно, твои слова да Богу в уши.
– Ух-ты, какая хорошая поговорка! Надо будет ее запомнить.
Они еще какое-то время разговаривали о том о сем, когда Ирис вдруг спросила:
– Как, стати, дела у этого парня?
– Какого?
– Ну, этого, сумасшедшего Фэта, которого поменяли на тебя?
Атэс тут же помрачнел и опустил голову.
– Астэр сегодня ночью принесет его в жертву Аиду.
– Ах вот куда она уехала? И зачем ей этот несчастный?
– Зачем?! Смеешься? Она же меня поехала в жертву приносить.
– Ах, да, точно! Я и забыла. И что? Из-за этого ты так загрустил?
– Загрустил, потому что невинный человек сейчас будет вынужден из-за меня пострадать. Он же не виноват, что безумен.
– Как знать, как знать? Мой отец всегда говорил, что разум, это чуть ли не самое ценное, что есть у человека и, если Бог отнимает разум, значит, есть за что. Лично я во всем этом вижу Его удивительное провидение.
– Не знаю. Дарий тоже мне привел кучу аргументов, почему я не должен по этому поводу переживать, но… знаешь, если во всем остальном у него получалось донести до меня свою точку зрения, то в этом как-то неубедительно.
– А хочешь я попробую на тебе кое-что, что всегда работало со мной?
– М-м, не уверен…
– Давай-давай, не упрямься. Вот увидишь, все сразу пройдет.
Она потянула его за руку к удобной садовой скамейке. Он нехотя повиновался.
– Что нужно делать?
– Ничего… сейчас увидишь. Вот… сядь здесь. – Она почти насильно усадила его на скамейку. – Вот так. Отлично. Теперь…
Она положила руку к нему на сердце.
– Что нужно делать?
– Ничего, подожди.
Он положил свою руку поверх ее руки.
– Вот так?
– Да, вот так. Очень хорошо. Молодец. Теперь, прислушайся.
– Прислушаться к чему?
– К тому, что происходит внутри.
– А-а…