из головы на полотно. Все, кому удавалось хоть раз взглянуть на ее работы, называли Карен несомненным дарованием. Айзу стало любопытно, что бы она подумала о том, как он поправил собственную фотографию пятилетней давности. Сам же Айзек не мог назвать свое творчество революционным. Он прибег к самым наиклассическим приемам по уродованию портретов: парочка длинных черных клыков, нелепые закрученные штопором усы, бутылка в руке и, словно в комиксах, облачко у рта, буквы в котором складываются в незамысловатый вопрос: «Есть чо бухнуть?».
– Что вы наделали?! – всполошился молодой консультант, застукавший Айзека за нанесением финальных штрихов хулиганского творения. – Мистер Бладборн должен подойти с секунды на секунду, а вы…
– А я просто сделал его фотографию узнаваемой. Скажите спасибо! Кто ж поймет, что это действительно Айзек Бладборн, раз у него в руках нет бутылки? – с задором отозвался писатель, ошарашив консультанта, который не знал, как ему реагировать на подобное. Айз снял очки, чем окончательно добил парня. – Человек волен делать со своей фотографией все, что ему вздумается. Особенно если он не считает ее удачной.
– Мистер Бладборн! Почему же вы опаздываете?! Стольких людей заставляете себя ждать! – тут же выпалил находчивый консультант, оперативно направивший свое вскипевшее недовольство по другому руслу. – Следуйте за мной, я провожу вас в лекторий!
Айзек не успел вставить и слова, как молодой человек, словно ошпаренный, рванул с места и скрылся где-то за стеллажами. Его возвращения долго ждать не пришлось, ведь тот быстро заметил, что беда-писатель отстал. Недовольство все явственнее разливалось по лицу парнишки, то и дело превращая его рабочую улыбку в кислую гримасу каждый раз, как Айз, словно непослушная скотина, раздражающая пастуха своими упрямством и тупостью, задерживался на пути к заветному собранию почитателей его творчества.
Консультант привел писателя в просторный зал, вмещавший порядка двухсот человек, и так же стремительно умчался куда-то по своим делам. Пространство лектория оказалось под завязку забито людьми, жаждавшими задать мистеру Бладборну вопросы о, несомненно, главной книге в его творчестве. Множество горящих взглядов устремилось на вошедшего писателя. Далеко не все из присутствующих знали, как он выглядит, и потому Айзек услышал шепот, волной побежавший по рядам.
– Здесь ведь Бладборн будет? – с налетом наглости спросил он у людей, столпившихся у самого входа.
– Да-да… – в замешательстве отозвались те, отчаянно пытаясь понять, действительно ли перед ними именно тот человек, ради которого они пораньше проснулись в выходной день.
– Почему же он опаздывает?! Столько людей заставляет ждать! Нахал! – шутливо произнес Айз, чем и раскрыл себя перед аудиторией. Те, кто уловил самоиронию, тут же весело засмеялись, и под этот дружелюбный естественный смех писатель, словно под лейтмотив своего творческого странствия, зашагал