в ухо и обдав запахом клубничной жвачки.
– Привет, – шепнул он в ответ, и все вдруг стало как прежде. Сашка засмеялся, сам не зная чему. Зойка засмеялась тоже – тихо, будто замурлыкав.
– Давайте выпьем за нашего друга Пашку, – вдруг громко предложил забравшийся на сцену Ворон. Сашка обратил внимание, что Ворон не сказал – помянем. Как и все они, он остерегался говорить о Пашке в прошедшем времени. Тела-то так и не нашли.
Сашка не мешкая опрокинул стопарь в рот, задержал дыхание.
– Держи, – Зойка протянула ему две пластинки жвачки.
Сашка поспешно разомкнул губы, и Зойка вложила ему в рот сразу обе. Он торопливо разжевал их. Вкус клубники почти сразу перебил мерзкий привкус водки. А в голове уже приятно шумело. Зойка улыбнулась. Когда он наклонился к ней, она не отстранилась…
– Но-но, голубки, потише, – прозвучал насмешливый голос, и Сашку словно выдернуло из тумана полузабытья, в который он погрузился. Ворон пьяновато засмеялся, хлопнул его по плечу.
– Пошли подышим.
– Кстати, ты знал, что эта херня продолжается? – выдал он, глядя, как ветер, устроив на кирпичной стене театр теней, треплет ветви деревьев.
Сашка окаменел, веселость слетела с него, как листья с дерева ноябрьской непогодой.
– Какая херня? – спросил он, хоть и сразу понял, о чем речь.
– Люди пропадают.
– И кто же?
– Мухомор. Уж с месяц как.
Сашка выдохнул.
– С него-то что взять? Дурачок ведь.
Ворон хмыкнул, глянул искоса.
– Ага, сорок лет как-то протянул.
Ветер принес тревожный запах полыни. Сашка облизнул губы. Горько. Сами собой полезли в голову мысли о Веньке. Взрослый мужик, а умишка как у семилетки… Как назло, вспомнились все каверзы, что с братом устраивали ему, все дурацкие кричалки, что могли прийти на ум двум оболтусам. Не со зла, конечно, дразнили, так, для смеху… Но теперь стало неловко. Перед глазами как наяву стоял этот взгляд обиженного ребенка… И Венькина рука, до белизны на костяшках сжимающая кнутовище безобидного до поры тяжелого пастушьего кнута.
Сашка тряхнул головой – разве он пришел сюда киснуть?
– Да ну тебя. – Он полушутя пихнул Ворона в грудь. – Давай потом об этом.
– Хорошо, – согласился Ворон. – Просто хотел, чтоб ты знал.
– Ага… – Сашка развернулся и вошел в клуб. Зойка встретила его вопросительным взглядом. Он беззаботно отмахнулся, позволив ей отвлечь себя от всех вопросов.
Он плохо помнил, как вернулся домой. Только смазанные, словно неудачные акварели, моменты – как отпирал калитку, целовал мягкие Зойкины губы. Бабушкины причитания и дедов басистый смех…
И снова он видел сон. Конечно, приснился Венька. Стоял посреди дороги, в вечной красной в белый горох панамке, застенчиво ковыряя грязным пальцем босой ноги землю. Комкал в руке кнутовище. Проходя мимо, Сашка опустил взгляд.
А Венька все смотрел детскими голубыми глазами, щипал себя за рыжеватую бороденку.
– Ты