type="note">[52]. В кадеты принимались дворяне от 13 до 18 лет. За исключением этого сословного ограничения, состав слушателей был весьма демократичен. За одними партами сидели и сыновья высших государственных сановников, рюриковичей, владельцев тысяч душ, и подростки из семей небогатых провинциальных дворян. Это видно из напечатанного в 1761 году «Именного списка всем бывшим и ныне находящимся в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе штаб-офицерам и кадетам <…>». В нем фамилии Барятинских, Бестужевых-Рюминых, Бутурлиных, Волконских, Львовых, Репниных, Румянцевых, Толстых и рядом с ними Муравьевых и их новгородских соседей – Кошкаровых (вероятно, потомков тех самых, с которыми судился Сергей Муравьев), Мордвиновых (о них речь впереди) и др.[53] В учебную программу входили русский, немецкий и французский языки (латынь по желанию), риторика, математика, история, география, юриспруденция, мораль, геральдика, рисование, чистописание, артиллерия, фортификация, строевая подготовка, фехтование, верховая езда и танцы. То есть программа была не только военная, и кадры готовились не только для военной, но и для гражданской государственной службы.
Из мемуаров Матвея Артамоновича Муравьева, который в 1738 году был уже инженер-поручиком и имел знакомых в администрации кадетского корпуса, нам известно, что именно он, Матвей Артамонович, определил троюродного брата Николая в это лучшее в то время учебное заведение страны[54]. Некоторые современные авторы утверждают, что Николай Ерофеич начал свою блестящую карьеру «не благодаря семейным связям, а только лишь собственными силами, талантами и энергией», и ставят ему это в особую заслугу[55]. Как видим, это не соответствует историческим фактам, однако никак не может быть поставлено ему в упрек. В ту эпоху родственная протекция была общепризнанной формой социального лифта. Даже двумя поколениями позже вольнодумцы хотя и осуждали радение «родному человечку», но говорили о нем как о явлении общепринятом. Да и в наш просвещенный XXI век родственную протекцию вряд ли можно считать изжитой.
Срок обучения в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе обычно колебался от 4 до 8 лет. В зависимости от результатов учебы выпускники получали звания от унтер-офицера до подпоручика. В редчайших случаях – поручика. Николай Муравьев – единственный за первые годы работы корпуса был выпущен инженер-поручиком, то есть с присвоением третьего офицерского чина и признанием профессиональной квалификации как по общему курсу, так и по инженерным специальностям. Но учиться ему для этого пришлось 12 лет. Видимо, после первых 8 лет ему предложили пройти еще углубленный курс инженерных дисциплин – фортификации, математики, топографии и др. Препятствием могла стать материальная необеспеченность: отец погиб еще в 1739 году, а пенсия и доходы с имения были невелики. На выручку опять пришел брат Матвей. Он был дружен с майором Ильей Мозовским, который в 1745 году стал одним из руководящих сотрудников администрации Шляхетного корпуса. Тот поддержал ходатайство о производстве кадета