опасных только при длительном контакте. Долго оставаться внутри Виктор ни в коем случае не собирался. Отовсюду пытались достать острые, твёрдые штуки, скажем, зубы. Наёмник колол, рубил и прокладывал себе путь, надеясь, что двигается в верном направлении. Несколько раз он был отброшен назад, но поднимался, хотя и замедлил шаг.
Тогда существо заговорило прямо в черепе у врага. Казалось, Виктор убеждает себя самого. Ему открылся смысл уникальной общности креатуры, мудрой и могущественной. Здесь, внутри, имелось всё необходимое. Например, дом с подводной лужайкой, с удобным самоочищением, с доставкой изысканной пищи и чистого воздуха. Виктор смутно припомнил: такое рассказывали о лодке Левиафана, легендарного морехода-островитянина. Для ценителя здесь имелся арсенал уникального оружия Первоначальных дней. Буролесец с изумлением рассматривал потускневшие, но по-прежнему смертоносные трубки размером с палец, плевки из которых взрывались в теле жертвы, превращая внутренности в кашу. И огромные устройства, наблюдающие пустыми чёрными глазами. Какой стороной они кусаются, Отравка разобрался немедленно. И захотел их приручить.
Пока Михинец беседовал с наёмником, атаки замедлились. Редкий гоблин подползал и впивался в пятку, или вредный губастый сом пытался надеться на голову вроде капюшона. Их Виктор не задумываясь отправлял на отдых клинком-иглой, удивительно действенной.
– Нет уж, спасибо, – ответил он на щедрое предложение Твари. – Я же не рыба под водой сидеть. Дела у меня наверху, друзья, девчонка. Там моё, тут чужое. В общем, если сдохнуть не желаешь, едва я до сердца железного доберусь, отломи-ка мне кусок от себя, да потолще. И проваливай на Остров, чтоб духу твоего у берегов наших не было!
Тогда за Отравку взялись всерьёз. Перестал поступать воздух, пригодный для дыхания. Внутренности зверя наполнились вязкой непрозрачной жидкостью. Бойца лупили призрачные плети, от которых волосы вставали дыбом. В боку сомкнулись острые зубы, шею сжимала удавка толщиной с троллий хвост. Виктор отбивался, жёг плоть врага собственным внутренним огнём. И двигался вперёд. Рано или поздно – хорошо бы поскорей! – Тварь, пусть и велика, обязана была закончиться. Или «закончится» он. Кругом бесновался хаос, существа и предметы облепили его, как пчёлы – глупого щенка медвервольфа. Наёмник поскользнулся и упал ничком. Паника уже грызла его потроха, сердце готово было выскочить из порванного горла. Беспорядочные укусы Твари медленно, но верно расправлялись с охотником. Будь её части лучше организованы, Виктор давно уже пошёл бы на прокорм чудовищному Михинцу.
– Так возьми ж меня за поводок, – неожиданно попросил монстр собственным голосом Отравки, даже с буролесским выговором. Окровавленные лапы поддержали шатающегося бойца.
– Я и правда силы своей не знаю, – вздохнуло чудовище. – Прячусь в глубине. То с одного боку набросятся, то с другого. Я говорю: друг друга ешьте, дорогие. Ты всяко со зверем на охоту ходил, справишься. А