лавочки с радостным «Привет мальчишкам и девчонкам!» прошествовала Екатерина Федоровна, пенсионерка, в прошлом текстильщица, а в настоящем – уже много лет поющая в хоре женщина. Людмила Григорьевна спросила:
– Ну как ваше выступление, хорошо вчера прошло?
– Очень хорошо! Пенсионеров набралось – человек сто, они долго нам хлопали, а мы им.
– Там от вашего длинного хорового пения никто не умер?
– Главное, бабульки, сердцем не стареть, песню, что надумали, до конца допеть!
Продолжая напевать, Екатерина Федоровна прошествовала мимо сидящих на лавочке и скрылась за раскидистыми деревьями, растущими вдоль дороги.
Неумолимо приближалось обеденное время, и старики постепенно стали расходиться по домам. На какое-то время Лидия Ивановна осталась одна. В книжке, которую она взяла на улицу, был еще один кроссворд. Она собиралась разгадать его, а затем сходить в магазин и вернуться домой на обед. Но тут снова вышла Людмила Григорьевна, торжественно сообщившая, что суп еще не готов и она может посидеть еще минут десять, а следом за ней вернулась Екатерина Федоровна, мурлыча под нос какую—то советскую песню. Шла она не одна, а с Ниной Михайловной, пенсионеркой, рабочей мебельного комбината. Нина Михайловна жила в соседней парадной, но все время приходила на лавочку к своим подружкам по соседству:
– Девочки, какой рецепт мне дали! Как капусту квасить по—новому.
– Какая капуста – май месяц на дворе! – удивилась Лидия Ивановна.
– Все равно! У тебя всегда есть бумага и ручка – дай на минутку! В трехлитровую банку три ложки соли, три столовые ложки уксуса, три чайные ложки сахарного песку…
– И все это шуровать целый час? – не выдержала Людмила Григорьевна.
– С ума сошла! Ненормальная! Ты же только что из больницы! Какой уксус?!
– Не дам тебе никакой бумаги! – улыбнулась бывшая учительница. – Чтоб ты от моей бумаги потом померла?
– Ты чего, бумаги жалко?
– Ты посмотри на себя в зеркало – какой тебе уксус!
– А я очень капусту люблю, – встряла Людмила Григорьевна, – особенно свежий салат, а уж голубцы—то!..
– Тьфу на вас! – Нина Михайловна как будто обиделась и пошла к себе.
Неловкую паузу решила заполнить Екатерина Федоровна и вылепила:
– Лучше с голоду помирать, чем от цирроза печени. Вон – Владимир Иваныч то умер!
– Так Владимир Иванычу то 86 лет было, а мне 62! – крикнула Нина Михайловна, махая рукой вслед.
– Сколько? Сколько? Это ж во сколько ты Петьку родила, если ему в День Победы 45 стукнуло?
– Так то Петька! А то я!
– Что-то именинницы не видать… – заметила Людмила Григорьевна и, не дождавшись ни от кого реакции, пошла доваривать уху.
Наступил обед.
Полуденное солнце непривычно ярко осветило город и нагрело любимое место пенсионеров, недавно покрашенную скамейку около первой парадной девятиэтажного дома. Сразу после обеда на лавочке снова начала закипать жизнь.
– Слушай,