я не сомневаюсь в том, что бесследно пройти такой яркий этап их школьной жизни попросту не мог!
История тринадцатая: Самый лучший спектакль
Последние школьные годы я особенно увлекался чтением пьес. Где-то подсознательно я, наверное, каждую пьесу рассматривал как свой будущий спектакль: воображал декорации, подбирал актеров и музыкальное оформление…
Из всех прочитанных тогда пьес только одна на данный момент материализовалась в спектакль.
Когда я прочел ее в первый раз, то восторг охватил меня настолько, что можно было сразу делать новый спектакль, но не с кем… Прекрасно понимая, что осуществить это в то время было сложно, я продолжал читать и искать.
Прошли годы. Я вновь нашел ее среди книжных полок и снова перечитывал. Теперь в голове не было сомнений относительно декораций, почти выстроился музыкальный ряд, отсутствовали проблемы с актерами.
Как часто наши самые сокровенные желания исполняются? И как часто это происходит без нашего непосредственного вмешательства? Возможно, почти никогда. Не увидел бы я эту пьесу, одиноко покоящейся среди многих других, – не прочитал бы. Цепочку можно продолжать и продолжать.
Но все же, это случилось. И благодаря талантливейшему автору Тому Стоппарду репертуар «Театрал» пополнил спектакль «После Магритта», по праву считающийся лучшим, что выпускала моя студия7.
История четырнадцатая: И больше никогда!
Театральная деятельность в институте не ограничилась показом единственного спектакля «Как найти парня за десять дней…»8. Еще в одном интересном мероприятии мне довелось принять участие. Была на нашем курсе одна любопытная дисциплина – «Выразительное чтение». Там нас учили не только читать, но и анализировать тексты, и «проигрывать» их по ролям. А вела курс Инна Лолиевна Шолпо.
И вот однажды в качестве задания была дана постановка фрагмента из произведения Шекспира. Моей «команде» достался «Гамлет». Мы рьяно взялись за дело, «назначив» Гамлетом моего друга, а Клавдием меня.
И вот настал день, когда мы показывали нашу работу перед всей группой. Отговорил свое Гамлет, погиб Полоний, попричитала Гертруда. Настал выход Клавдия с длинным и красивым монологом.
Зазвучала музыка Дмитрия Маликова: патетичная и до жестокости красивая. Я вышел на сцену и, оставшись один, начал говорить. И вот тут произошел курьез. Где-то на середине монолога я понял, что не помню дальнейшие слова. Мой мозг заработал в поисках решения. В итоге я читал роль, сочиняя текст на ходу (стихи!) и дополняя его тем, что осталось от Шекспира.
После показа мне было ужасно стыдно, потому что вообще—то я должен подавать пример (все же в театре играю!), а тут… И тогда я дал зарок – больше в своих постановках никогда не играть.
Однако уже совсем скоро мне снова пришлось стать Клавдием на Весеннем фестивале на филфаке, а потом забыть