оставить на время происходящее на земле и проследовать за Мариной, то можно увидеть, обладая особым зрением, что душа её раздвоилась. Одна осталась рядом с телом, другая же устремилась вверх27. Ввысь. Весь земной мир для неё словно окутали внезапные сумерки, зато над головой было тёмное-тёмное небо, в котором зияло отверстие круглой формы, и из него изливался ослепляющим потоком яркий свет. Можно было бы сказать, солнечный, но он обычно ослепляет, а этот, напротив, делал приятно глазам.
Душа Марины увидела внезапно перед собой самого Гора. Его узнал бы даже человек, не интересующийся культурой древнего Египта. Экскурсоводы, рассказывая знаменитую легенду о мести Гора Сету за отца Осириса, не скупились на описание, рассказывая, что Гор – это человек с головой сокола. Впрочем, по той же самой причине его можно было перепутать с Ра, изображавшимся похожим образом, но Марина такую путаницу никогда бы не допустила.
Ослабевшая девушка, хоть и сочла это за галлюцинации свихнувшейся на Египте девицы, каковой себя, собственно, и считала, попробовала что-то сказать, хоть попытка говорить с собственной галлюцинацией и является ещё одним признаком отклонения от нормы психики. Но Гор всё равно не дал сказать и слова. Он приложил палец к губам, призывая к тишине, и девушка промолчала. Тем временем, в правой руке бога появился откуда ни возьмись жезл с наконечником в виде головы барана и коснулся им губ Марины четыре раза. В ту же минуту сокологоловый исчез, и на его месте появился бог мудрости Тот. Он поманил за собой, и Марина послушно последовала за ним. Стоило ей здесь сделать несколько шагов, как вокруг стала сгущаться тьма. С небес опустилась серебряная ладья, на которую тут же взошёл Тот. Марина поднялась на неё вслед за ним. Ладья взлетела и после недолгого полёта приземлилась в месте, похожим на берег моря. Бог заговорил. Голос его звучал глухо и внушительно, но не пугал, а лишь вселял лёгкий трепет.
– Ступай. Как сойдешь на берег, жди. Тебя осветит своим ликом сама богиня-колдунья.
Не оглядываясь (почему-то она твёрдо знала – смотреть назад нельзя), Марина послушно ступила на песок.
То зрелище, что узрела она пред собой, не описать никакими словами. Даже величайшие прозаики, поэты, барды всех времён и народов не смогли бы достойно описать то, что предстало глазам Марины.
Воздух был словно наполнен неким божественным экстрактом, и, просто дыша, присутствующий здесь наполнялся неким светом, становился невесомым, лёгким, эфирным. Марине даже показалось, что теперь, когда она вдохнула этот воздух, и сама стала источником приятного аромата. В воздухе хаотично парили разноцветные искорки, от которых исходил неразборчивый шёпот. Что это было? Непонятно. Возможно, души других людей, а, быть может, духи.
Под ногами Марины сам собой шелестел песок. В нескольких шагах шумело море. Оно словно играло с Мариной. Волны его весело подкатывали к её ногам одна за другой, облизывали их и сразу торопливо отступали. Они переливались миллиардами