их могила, кто нам даст ответ?
В тот страшный день с утра сгустились тени
И солнце спрятало свои лучи,
Заклокотало море в белой пене…
(Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,
Все, как один, падите на колени,
Пускай сольёт сердца один порыв.)
Скрывалась в море неприметно мина,
И потопил внезапно страшный взрыв
Корабль, что нёс морского властелина.
Спокойно руки на груди скрестив,
Вперив свой взор в бездонную пучину,
Где в злобном торжестве кружился вал,
Исчез навеки славный адмирал.
Ах, океан судьбы и грозной бурей
Его волнующая злая смерть!
Лишь день вы бушевали в Порт-Артуре,
Но вечно будут помнить чёрный смерч.
Когда ж вас спросят с гневной укоризной,
Как смели вы такую жизнь отнять,
То перед светлым царством вечной жизни
Какой ответ вы будете держать?
Мгновенно все надежды и величье
Под вашим натиском погребены!
Ужель у вас нет никому отличья
И ничему живущему цены?
Всему конец! Бессчётными слезами
Истории омыты письмена.
Но снова льётся жгучая, как пламя,
На это имя слез моих волна.
Неизгладимая зияет рана
В груди его, где жил могучий дух…
Скорбит весь мир, что свет его потух
В неведомых глубинах океана.
Но вечно ль смерть владыка – вот вопрос!
Что, если вместо бесконечной тризны
Из нашей скорби, наших жарких слез
Взойдёт заря неистребимой жизни?
О, если б это наконец сбылось,
Мой друг Макаров! Ты сошёл в могилу,
Но в имени твоём, в моих стихах,
В бессмертной правде отыщу я силу,
Чтоб быть, как ты, в передовых бойцах.
Луна неясно светит, и спокоен
Полночный час, во мрак вперил я взор.
Мне кажется, вон там, бесстрашный воин,
Ты отражаешь бешеный напор
Валов, кипящих яростью кровавой.
Твой гордый дух – бессмертия залог.
Да, умер ты, но умереть не мог.
Да, ты погиб, но победил со славой!
Утихни, ураган! Прибой, молчи!
Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,
Не наносите яростных ударов!
Замрите со склонённой головой!
Пусть в тишине мой голос огневой
Вас к скорби призовёт: погиб Макаров!
В морской пучине, там, где вал кипит,
Защитник Порт-Артура ныне спит.
Стихотворение публиковалось на страницах японских газет, и – поразительно: со стороны властей не последовало каких-либо нареканий в адрес поэта. Столь велико было в Японии уважение к Степану Осиповичу Макарову!
…В числе немногих, находившихся на борту «Петропавловска», кому удалось спастись, оказался великий князь Кирилл Владимирович Романов, двоюродный брат императора. Назначенный в штаб Тихоокеанского флота начальником военно-морского отдела, он четыре дня тому