ей колю препарат, предотвращающий развитие артроза. Когда этот курс закончится, после десятидневной передышки приступим к борьбе с сосудистыми заболеваниями. На этом практически и заканчивается моя деятельность в роли сиделки. Есть еще работа, связанная с фондом. Но… Дело в том, что Антонина Петровна регулярно делает взносы, а потом доступа к этим деньгам не имеет, так что глупо рассчитывать, что она будет тратить столько же средств на личную благотворительность. Хорошо, если Паше поможет, ну, может, еще кому-нибудь из тех троих, кого я отобрала. Поэтому, как ни крути, большинство писем приходится переадресовывать в центральный секретариат, с чем до сих пор благополучно справлялась секретарша Виктора. В общем, практической работы я выполняю с гулькин нос, но все равно себе не принадлежу, постоянно нахожусь в распоряжении Антонины Петровны. Мы вместе едим, гуляем, обсуждаем всевозможные проблемы и смотрим телевизор. Возможно, в семьдесят два года широкий круг общения не нужен, но мне же не семьдесят два! А у меня даже выходных нет, чтобы просто прогуляться по Питеру, и я почему-то боюсь об этом заговаривать. Выходит, никакая я не сиделка, не помощница, а приживалка, в лучшем случае, компаньонка. Надо с этим что-то делать!
Постепенно мое возмущение улеглось, и я подумала, до чего же я неблагодарная скотина! Ведь совсем недавно корчилась от страха в Прасковьином доме, считала копейки и убирала грязь в занюханном магазинчике. Пьяные грузчики, все без исключения, самыми грубыми способами пытались найти ко мне подход. Я давно привыкла к такому поведению мужчин, а силой меня бог не обидел, да и за словом в карман не лезу, так что быстро со всеми разобралась. А еще директор с масляными глазками… Неужели мне нужно такое общение? Нет, я очень благодарна Антонине Петровне. Во всяком случае, сейчас у меня появилось время, чтобы перевести дух и скопить денег на ближайшее будущее. А там посмотрим.
После салона мы отправились по магазинам – посетили парочку на Петроградской стороне, но ничего там не купили, затем заехали в шикарный магазин на канале Грибоедова, ориентированный на молодых состоятельных модниц. У меня сначала глаза разбежались от обилия выбора, а потом они же выскочили на лоб от запредельных цен. Я не могла ни на чем остановиться, тогда в дело вступила Антонина Петровна, и вскоре я стала обладательницей шикарного гардероба. Мои возражения она отмела как нечто несущественное, а я с ужасом поняла, что враз лишилась двухмесячной зарплаты, окончательно увязнув в заботливых сетях своей подопечной. Нет, похоже, это я ее подопечная.
Ночью я долго не могла уснуть. Как бы трудно мне ни приходилось, никогда прежде не брала в долг, и это давало ощущение свободы и независимости. Теперь, если вдруг захочу уволиться, то сделать этого не смогу, так как нечем рассчитаться за покупки. А еще завтрашний наплыв гостей… Судя по рассказам Антонины Петровны, все эти люди непростые, и их отношения мне трудно понять, не привыкла я к дворцовым интригам. Конечно, и в Заполье есть свои сложности в отношениях, но они мне понятны.