мы…»
Просыпаемся мы
и глядим
не в окно
а на часы
на стене
Если бы мы
просыпаясь
смотрели в окно
солнцем бы наш день
начинался
а не часами
на стене
что исправно
отсекают
ножницами стрелок
крылья
живых мгновений
Отмщение
Всё стало вдруг
пропадать в огромном
доме где окна
с решётками и железными
дверьми
ковры
хрусталь
картины
золото
деньги…
И даже люди
Опустел дом через
месяц
нет в нём
больше ни вещей
ни души
Ещё один месяц – и
лишь одно трюмо
холодом отсвечивает
сквозь изморось на его месте –
надгробие
ушедшему времени
И если бы не ход часов
обратный
из зазеркалья тихий
стукоток
никто
бы не узнал
что здесь стряслось
На мелкие осколки
рассыпалось однажды
стекло, и выкатилась
оттуда
слеза –
слезинка
невинного ребёнка
«Жизнь и смерть…»
Жизнь и смерть –
это сёстры-двойняшки.
Нет костлявой старухи с косой,
есть двойняшка,
что впивается в горло клыками.
Умирают вдвоём:
жизнь –
кровопотери,
смерть –
когда захлебнётся.
Только тот,
кто и жизнь уважает, и смерть,
проживает достойно.
Слеза
Земля задрожала…
Обвалился утёс?!
Земля задрожала…
Рухнула скала?!
Земля задрожала…
Грохочет гром?!
Нет.
Это
на землю
упала
Слеза.
«И у ветра есть своя работа…»
И у ветра есть своя работа
не от нечего делать
поднимает он пыль
мнёт гладь моря
валит деревья
за волосы таскает меня
Своя работа есть и у дождя
не от нечего делать
насыщает он влагой землю
смывая дороги подчас…
А теперь он
что-то шепчет в окно мне
И у муравья есть своя работа
не от нечего делать
снуёт он повсюду
с тяжким грузом не боясь
ни ног, ни копыт
удивляя своим упорством
Своя работа есть и у меня
это я пасу отары ветров
гоняю табуны дождей
и бужу по утрам муравьёв
Ты повелела
«Останови!» –
так ты мне повелела,
и я остановил
взбешённый